Дорога.
Старик Уоллертон, задыхаясь и громко резко выталкивая из своих легких воздух, плелся по дороге размокшей после дождя, что лил целостный день. Обходил огромные лужи, стараясь не промочить подагрические ноги. Башмаки вязли в глине и, от этого движение становилось еще затруднительнее.
-В город, скорее в город, в крепость, в гарнизон…стража должна помочь. – Шептал чуть внятно.
Хотя старику казалось, что он летит как на крыльях. Горе словно прибило его, шел, переставляя отяжелевшие старческие ноги, старые кости болели, и молился в мыслях Святому Свету. Мысли путались, сейчас бы упасть в доме на постель и взвыть от горя в голос, никуда не идти. Сил хватало только на это медленное однообразное движение, движение, движение. Приложил руку к груди, словно пытаясь удержать так и выскакивающее из нее сердце. Но фермер был послушен, жизнь научила его подчиняться властным приказам. А девушка, та самая, что протянула записку, повелительно и начальственно приказала поднять стражников. Будто они ночью и, правда послушают его и отправятся на розыски Елен и разбойников. Фермер знал обычаи этого города. Тут правили золотые монеты, которых у него было мало.
- Ох, как ничтожно мало.- Вздох, печальный вздох вырвался из груди. Вздох скорее похожий на шипение от нехватки воздуха. Старик задыхался от быстрой ходьбы, старые раны давали о себе знать.
Жизнь на ферме и работа с рассвета и до поздней ночи, едва кормила его и дочку. Старик вздохнул тяжело и, по щеке скатилась скупая старческая слеза.
- Хорошо еще, что Леди назвала свое имя, промолвив, что стражники обязательно послушаются. Капитан стражи Мелрис Малаган хороший знакомый ее семьи и друг отца. Как же она сказала…вроде, несомненно, вспомнил… Леона Старк…Старк. Знакомая фамилия, да вот только встречаться с ее отцом не приходилось. Говорили в городе, что повезло парню в свое время. Вдову аристократку привлек, оказывая ей внимание. А какое у него внимание? Бастард Лорда Старка. Цветочки там, улыбки.… Много кавалеров метило, да обломились. Вдова что-то разглядела в бравом красавце и влюбилась по самые уши. Поговаривали, что Алекс тот еще гуляка. Главное жена в полном неведении или знала, что об этом,…но умно молчала. И, глянь только, вот жизнь прожил и дочь вырастил. Красивая деваха, хоть и молода еще, но видно, что вырастет видная дама. И со временем разбогател Алекс Старк, видно Свет ему помогает. - Старик снова вздохнул и принялся читать молитву, чуть шевеля губами.
-Спаси, Святой Свет, мою дочь Елен. Единственная у меня осталась дочка. Разве можно забирать последнюю мою радость, отраду. Как умерла ее мать, так я сам и растил малышку. Кому, имп, потребовалось ее красть. Денег у нас сроду не водилось. Во имя Света! Прошу малого, лишь сохрани и верни мою отраду, Елен.
Уоллертон шагая по дороге, в мыслях перебирал свою жизнь. Словно карты тасовал: кубки, монеты, палицы, мечи. Жизнь в счастье и любви пронеслась перед его глазами. Семья проживала в Лордероне, не особо богато жили, но и голодными не ходили. Вот красная карта червы, а за ней черная пика, снова треф…ох, и тяжело прошла его судьба по страничке жизни, сколько ям и рытвин на пути.
- К капитану меня, конечно, не пустят. Спит, поди, давно. Но может сами стражники разберутся с похищением?
Мысленно вернулся к своему дому в Лордероне, туда, где царило счастье и покой.
Дом. Красная карта.
Свет свечей стоявших в канделябре на столике освещал уголок комнаты потонувшей в вечернем сумраке. Дети, обняв мать, слушали сказку о волшебном мире драконов, рыцарей, принцесс. Удобно облокотившись на диване, Виктория тихонечко читала двум девочкам книгу в старинном переплете, держа ее на коленях. Мэри, старшая из дочерей, прижалась к плечу матери и удерживала еще одну свечу озарявшую страницы книги и лица слушательниц живым колеблющимся светом. Заглядывала с любопытством в фолиант, рассматривая рисунки. Карие глаза отражали свет свечи, и глубина взгляда поражала. Младшая Елен расположилась на маленьком стульчике, на полу, положив ручку на колени матери и о чем-то задумалась, словно сопереживала судьбе красавицы принцессы. Рыжие вьющиеся волосы ее разлохматились и рассыпались, закрывая большой красивый лоб ребенка и голубые глаза, задумчиво смотревшие в сумрак комнаты. Мэри было лет двенадцать, и выглядела она совсем взрослой девушкой. Малышке Елен едва исполнилось шесть лет. Безмятежность и покой наполняли комнату, лишь ласковый и мелодичный голос матери нарушал тишину. Точно ручеек в весенний день журчал и переливался голос рассказчицы, повествуя о замках, разбойниках и мире, где всегда побеждает правда, добро. Как бы ни стремилось зло окутать и очернить мир, всегда найдется смелый принц, который спасет Королевство и прекрасную королевну. Счастье и покой обволакивало душу и будто светилось во всем облике Виктории. Что еще желать: любовь, тепло, внимание, уют, семья. Малышки рядом словно купались в этих лучах, идущих от матери. Дом жил счастьем.
Вдалеке раздался звук охотничьего рожка и лай собак, охотники проскакали, мимо не задерживаясь. Виктория приподняла голову, прислушиваясь в кавалькаде. Она ожидала прибытия мужа, который должен был привезти старшего сына. Юноша учился в Академии и подавал большие надежды, семья радовалась его успехам и надеялась, что в скором времени появится защитник и помощник.
Из задумчивости Уоллертона вывел далекий вой волков, словно напоминая о близкой опасности, беде. Старик ускорил шаг. Луна ярко освещала дорогу и смотровые башни Штормграда, что уже показались из темноты. Крик стражников доносился явственно. Но воспоминания вновь настигли старика, не принося облегчения. Будоража душу и проникая в сердце, что стучало громко прерывисто.
Беда. Черная карта.
Темнота накрыла полностью, тела не ощущалось. Просто давящая, поглощающая и обволакивающая среда сильно раздражала и действовала на нервы. Нервы? Странно, но и это понятие провалилось в тьму-тьмущую. Свет исчез... Где то там, на перекрестке лежало то, что раньше было прекрасным сильным телом. Теперь смятое, словно скомканный лист бумаги, никому не нужное и бесполезное. Скинутое в бельевую корзину старое платье и только; не вызывающее не сожаления, ни жалости. Миг наступления тьмы прошел мгновенно и, вот вокруг настилалась вечность. Нет времени, нет ощущений, нет мира... одно желание тревожило душу: поскорее вернуться к свету, найти свое место здесь, счастье и любовь. Вернуться к семье… Полет в темноте продолжался... Словно во сне вспоминались события прошедшей ночи. Вечерние сумерки окутали землю, компания направлялась уже в город, когда навстречу из кустов выскочила толпа разбойников. Гогоча и свистя, окружили небольшой отряд, состоящий из четверых спутников и двух слуг. Выставили наперерез вилы, старые, явно давно валявшиеся по чердакам, мечи, наставив на путников ружья. Главное неожиданно и быстро окружили слегка растерявшуюся компанию и с насмешкой смотрели на них. Глава, величаво выступая, вышел вперед и хриплым простуженным голосом потребовал опустошить кошельки столь великодушных господ. Поделиться с бедными и нищими, как он сказал, благородными разбойниками. В голосе прозвучала угроза и издевка. Благородством тут и не пахло. Превосходство в силе было явное и, никто не собирался вроде сопротивляться. Женщина испуганно жалась к спутникам пытаясь спрятаться за их спины. Слуги тоже не очень выказывали желание распрощаться с жизнью вместо кошеля. Но в этот момент, один из бандитов, подойдя поближе к лошадям и сидевшей наезднице, грубо схватил ее за руку, собираясь стащить вниз... Крик вырвался из груди женщины и мужчины бросились на помощь. Все смешалось: разбойники, господа, слуги... началась потасовка. В этой неразберихе Уоллертон был ранен, посчитав его мертвым, разбойники так и оставили лежать на дороге располосованное тело. А сын…надежда и опора в будущем…погиб. Очнувшись утром от холода и росы, Уоллертон сумел уползти и добрался в деревню, что располагалась не очень далеко. Слава Святому Свету, жизнь сохранил, а рана беспокоила всю жизнь. Но горе пришло в дом…сын, надежда семьи, погиб.
И снова черная…
С тех пор, словно злой рок преследовал семью. Умерла старшая дочь, застудившись на морозе. Сгорела словно свечка за пару дней. Отчаяние поселилось в доме, напасть за напастью. Совсем сошла с ума от горя жена Виктория. А потом Святой Свет словно покинул его. Плеть ворвалась в город, толпы нежити заполонили Лордерон. Разорила город, подняла мертвецов, бывших городских и повалила воевать Королевство. Схватив на руки дочь, ему удалось сбежать из опоганенного нечистью города. В одном из переулков, словно случайно оглянувшись, почувствовал взгляд в спину. Женщина смотрела вслед, призывно маня, точно желала вернуть их. Размышлять о происходящем, не было времени, еще крепче прижимая дитя к груди, он бросился к воротам, расчищая дорогу топором. Необходимо торопиться, спасать Елен, жизнь.
- Во имя Света! - Спасение было так близко. Вера в Святой Свет придавала силы, топор разил всех вставших на пути. Удивительно, но с ребенком на руках, он сумел вырваться из западни и пробиться на волю. Оставив далеко позади погибающий город. Только Свет мог сотворить такое чудо. Теперь, по истечению многих лет, да и раньше, когда удалось сбежать, он разумел, кто была та загадочная фигура.
Старик потер грудь, сильно болело сердце. Так горело, словно огнем палило. Вдалеке перекликалась стража, город был рядом. Еще сотня метров и приказ будет выполнен, помощь подойдет…
-Жаль, записку не написала девица, спешила по следу свежему догнать бандитов. Попытался вздохнуть полной грудью и словно ком в горле застрял, принялся натужно кашлять. Кровь обагрила ладонь, прижатую ко рту. Теряя сознание от жгучей резкой боли в сердце, старик сделал еще пару шагов и словно споткнувшись, упал на землю. Мысли путались, возникали образы, жизнь промелькнула снова перед взором и…наступила тьма. Руки еще судорожно царапали влажную глину, но сознание исчезло.
Утром стража обнаружила окоченевшее тело. Хорошо еще, что собаки не подрали, и было кого похоронить. Пытались разыскать родных или дочь, но безрезультатно. Покойником занялась городская власть.
-2-
Истинно этот молодой человек обладал множеством достоинств: подтянутый, высокий, стройного телосложения и главное - это его беззаботная улыбка, скользящая при разговоре по тонким алым губам. Но все достоинства, перечисленные выше, затмевал его взгляд, глубокий источающий томность, негу, и выражение нежного лица, словно с полотен Ковведжо, придворного живописца. В нашей стране так много красавцев, но он выделялся среди всех, всех превосходил. Марис, Герарт, Арфзис, Пьенгран, Толерс ни один не смог сравниться красотою с юношей.
Час назад Геррхарт получил письмо от матушки и большой мешочек с золотыми монетам, доставленный старым слугой Олухинче. Как всякая мать, она подробно наставляла сына, желая ему добра и думая о тех соблазнах, что он подвергался вдали от дома. Вот это письмо сейчас и читал юноша.
Мать советовала почаще ходить к обедне, а лучше каждый день посещать приход. Взять в духовники пастыря не знатного, но умного, разбирающегося в жизни и преданного королю. На исповедях выражать только свою благонадежность. Ведь всякое может случиться, если, не дай Святой Свет, кто-то случайно подслушает и донесет стражникам об его неблагонамеренности. Просила не связываться и не заводить разговоры с *умниками*, какой бы интерес не вызывали их речи. Никогда не посещать трактиров, особенно тех, где собираются толпы горожан и странников. Не читать никаких газет, кроме листков, что издаются правительством и стараться показывать свое незнание и нежелание к чтению. Иметь склонность только к легкому чтению романов и поэтических стихов. А еще добавляла с некоторой хитринкой - ему следует начать ухаживать за девицей, какой-нибудь городской красавицей из благородного рода. Ведь тогда его будут привечать в самых престижных салонах и домах. Это поднимет его престиж и, конечно, станет видно, что он не отличается угрюмым и смятенным складом ума. Слезно просила не вмешиваться ни в какие заговоры и беспорядки. И напоследок посылала свое материнское благословение и просила отписать письмецо, и отправить побыстрее со слугой Олухинче. Нечего это бездельнику в городе задерживаться, когда работы в поместье хватает.
Геррхарт внимательно прочитал письмо матушки и, засунув его во внутренний карман пиджака, отправился в вблизи стоящую таверну *Свинья и свисток*. Обслуживание в ней было на высоте, всегда собиралась порядочная публика, благодаря умению повара и улыбкам девушек официанток, и нововведению. Казалось бы, что в нем такого, но публика восторженно приветствовала новые влажные салфетки для рук, что подавали бесплатно каждому гостю.
По праву дворянина, он думал, что жизнь и все вокруг принадлежит только таким как он, и сполна пользовался всем, чтоб жить счастливее многих мещан, которых в душе он просто презирал.
Познакомившись с хозяином местной конюшни, он нахально пользовался его расположением. И чуть ли не каждый день ездил верхом по окрестностям Штормового, возвращаясь поесть и отдохнуть ночью. Ни с кем из жителей, проживавших в городе, особо не сдружился и не разговаривал, много размышлял. Совет матушки на счет любовницы из какого-нибудь благородного рода, показался ему курьезным, и он в буквальности последовал ему. У Геррхарта не было особой привязанности к девушке. Он серьезнее относился к своему коню и утренней газете, чем к обожающей его любовнице. Но в его душе пока еще не было желания подражать другим и в городе, живущем иными заботами и хлопотами, он не приобрел себе друзей. Его считали высокомерным и скорее посматривали на карман, чем в душу, не пытаясь завести близкого знакомства. Часто шепчась за спиной, называли высокомерным, не умея разобраться в характере юноши. "Вероятно, этот мальчик младший сын в семье, обиженный тем, что он не старший" - решил священник, исповедовавший юношу.
В квартале Старый город Штормграда в небольшой таверне "Свинья и свисток" было многолюдно, официантки подносили посетителям блюдо за блюдом и спешили быстрее обслужить следующих клиентов. Знать чинно сидела за богато заставленными едой и напитками столами. Посетители попроще поглядывали с насмешкой и немного с завистью на них. Пиво и кусок кабанины - вот их пища. Толстосумы привлекали внимание своей чопорностью, чванливостью, богато расшитыми камзолами, толстыми, словно мячи животами. Таверна имела прекрасного шеф-повара Стивена Райбека и притягивала гурманов со всего города. Все новости и сплетни стекались в таверну, словно ручейки, вызывали пересуды, разговоры посетителей. Этот раз у всех на устах была новость о пропаже дочери фермера Уоллертона и его внезапной смерти. И что он делал на дороге в город поздней ночью, недоумевали горожане. Еще одно вызывало недоумение, исчезла дочь владельца торговой фирмы Алекса Старка. Вчера еще ее видели в этой самой таверне *Свинья и свисток*, когда она разговаривала с мужчиной и вот, не вернулась домой. Девчонка своенравная и с характером, но не ночевать дома? Обсуждали горячую новость в таверне. Говорят, что мать Леоны золота не жалеет на розыск дочери, стража поднята на ноги и ведутся поиски. По городу развешены листки с описанием парня беседовавшего с Леоной и портрет самой девушки. Геррхарт устроившись в углу под лестницей, внимательно и с любопытством прислушивался к разговорам, дожидаясь, когда его обслужат. На стене таверны, там, где всегда помещали меню, висел листок. С него смотрела девушка, милая на вид с огромными глазами, взгляд проникал прямо в душу. Искусно выполненная акварель.
- Хорошая работа, - решил Геррхарт,- и девушка красива.
Официантки были возбуждены, общаясь с клиентами, пытались выяснить, кто видел вчера Леону последним. Хозяин таверны Риз Ланестон родственник бабушки Леоны, обеспокоенно шептался со стражником, постоянным клиентом таверны Кристоф Фаралом. Фарал часто оставлял все свои сбережения, накопленные с трудом и так быстро растворяющиеся в винном угаре. Но, не смотря на то, что выпить, был не дурак, разума не терял. К ним подошел Эдис Бром, дворф, любитель приложиться к бочонку бурбона. И все втроем отправились на кухню, обсуждая и решая, что еще можно предпринять в поисках девушки, которую они знали давно и не раз держали на своих руках в малолетстве. Рассказывали ей сказки и легенды Эльвинского леса. Боготворили симпатичную малышку, своих детей ни у того, ни у другого не было. Вознаграждение определенное Айнурой Риджвелл было огромно. Пришла мысль и Геррхарду, что не плохо бы отправиться на поиски девушки. Только возможно ли это? Стражники сами не прочь получить огромный куш. Поедая принесенный *Невероятно вкусный омлет* и поковырявшись в *Кроколиск о-гратен*, продолжал обмозговывать план розыска девушки. Под бутылочку *Пино нуар* так хорошо думалось.
-3-
Леона и Рене шли по следу. Дорога вела по направлению к морю в порт. Ночь сгущалась, все труднее было рассмотреть следы. И не было необходимости их разглядывать. Бандиты ускакали со своей жертвой в порт. Так решила Леона и спешно шагала именно туда, оглядываясь на своего спутника, что все время держал в руке меч. Старалась сдержать слегка насмешливую улыбку превосходства, глядя, как спутник сжимает клинок и оглядывается по сторонам, прислушиваясь к шорохам леса, ветру, пробежавшемуся по траве и всколыхнувшему ветви деревьев. Лес жил своей ночной жизнью. Где-то вдали раздалось уханье филина, вспугнутого кем-то или добывшего себе ужин. Вой волков, кваканье лягушек, кузнечиков, где-то близко прошелестела крыльями вспугнутая птица. Леона подняла руки к небу, вдохнула солоноватый, насыщенный ароматом трав и моря, воздух.
- Рени, какой странный сегодня день. Сначала холодный дождь лил как из ведра. А сейчас со стороны моря веет таким теплым и приятным бризом. Словно и не было пронзительного ветра. Расслабься, мы почти вышли из леса. Однако…тут дорога и обрывается.- Оглядевшись по сторонам, Леона разглядывала выросшую перед ними каменную стену порта. Нигде не было заметно калитки или пролома.
-Куда же подевались грабители? - Прислушалась к звукам. Почти совсем рядом раздалось ржание коня и, словно переговариваясь ему, ответил второй.
Рене резко повернулся в сторону звука. – Вот тебе и ответ. Идем, возможно, мы сможем помочь похищенной девушке. Или удастся дождаться стражников, которые арестуют разбойников. - Ступая, так что б ни одна ветка не хрустнула под сапогом, ни один камешек не зазвенел, парень пошел, вернее, крался в сторону прозвучавшего ржания.
В ответ Леона только кивнула, не совсем еще веря в то, что бандиты тут остановились на ночлег. Кони, да, кони…Их просто бросили за ненадобностью. Над землей не разносился дым костра, никаких запахов и шорохов, разговоров, что могли выдать присутствие бандитов. Тонкий слух Леоны не уловил ни малейшего намека на присутствие людей. Следуя за Рене, девушка ступала легкой, словно танцующей походкой. Несмотря на тяжелую дорогу и бессонную ночь. Сил хватало и энергии тоже. Не впервые ей приходилось преследовать дичь. Легкости и упорству научил ее старый дядька, что присматривал за лошадьми в поместье и заодно был наставником, учителем по стрельбе из лука.
Перед глазами открылся луг, посреди него паслись стреноженные брошенные кони. Вокруг никого не было видно. Бандиты ушли дальше, судя по следам, они двигались в сторону стены порта. Внимательно приглядевшись, Леона пошла к месту наиболее истоптанному. Бросив взгляд вверх, заметила конец свисавшей веревки, что спускалась со стены. Представив, что придется взбираться вверх по этой ненадежной лестнице, девушка почувствовала, как тошнота страха подступила к горлу. Это было то, чего она боялась больше всего, высоты.
-Рене, я…я право…не смогу подняться на стену.- Опустила голову, словно не смея признаться в своей слабости едва знакомому парню. Хорошо, что было темно, и он не смог увидеть ее покрасневших щек. – Я боюсь высоты.
Мужчина оглянулся, недоуменно пожал плечами. – Вот это сюрприз! Девочка, ты глаза закрой, я тебя сам на руках на стену подниму. - С некоторой насмешкой произнес, пытаясь определить в темноте, правду говорит Леона или так шутит. Шагнул к стене и проверил, хорошо ли привязана веревочная лесенка. Выдержит двоих или нет.
-Начали? Покрепче обхвати меня за шею и, если страшно, закрой глаза. Даст Свет, не свалимся и, веревка не оборвется. - Рене вложил меч в ножны и подошел к лестнице, взялся руками за веревки, ожидая пока Леона решится. А ведь девочка и правда трусит, подумал про себя. И ощутил себя сильным рыцарем, способным ради нее свернуть горы, а не только преследовать бандитов. – Ну, ты еще думаешь? Девчонку кто спасать будет? Время дорого. – Прикрикнул на девушку. А она стояла такая опечаленная беззащитная, словно птица с опущенными крыльями.
Сверкнув глазами, словно, наконец, решившись, сделала шаг и обхватила юношу крепко за шею, прижавшись как можно плотнее. Глаза и правда закрыла, боясь головокружения и тошноты. Страх объял ее тело, и слегка дрожали руки.
Рене подтащил лесенку и начал подъем, девушка была легкая и в принципе не мешала ему подниматься.
- Можешь открыть глаза! - Забравшись на стену, сообщил Леоне. - Осталось спуститься и мы в порту. А там можно обратиться к страже. Помощь нам пригодится, я так предполагаю.
Леона открыла глаза и тут же с испугом вновь прикрыла веки, схватившись рукой за парня. Страх и головокружение, боязнь высоты. Словно слепая стояла на крепостной стене, чувствуя дуновение ветра с моря, что так приятно обвевал лицо. Но страх не давал открыть глаза. Рене громко хмыкнул и улыбнулся, наблюдая за беспомощной девушкой. Спуск прошел еще быстрее, чем подъем. Ноги едва коснулись земли и…словно ниоткуда вынырнули бандиты, приставив кинжалы к горлу парня…
-4-
Леона, пожалуй, характером напоминала свою матушку. Так же любила тишину и уют домашнего очага; чистоту вымытых тарелок, блеск протертых стаканов и чайных ложечек, стоящих на полках в буфете. Однако светская жизнь ее не привлекала. Элегантные платья, сверкающие ожерелья, браслеты, украшенные драгоценными камнями и самоцветами, доставшиеся от прабабушки – просто безделушки. Вещички нужные для балов и совсем бесполезные в повседневной жизни. Если быть честной, то ее самолюбие тешил только один медальон, довольно старинной работы с гербом их рода. И еще перстень с рубином, который Леона никогда не снимала с пальца. Танцы, балы, праздники? Нет. Она в 14 лет удалилась в отцовское поместье в Красногорье и вела довольно замкнутую жизнь. Читая книги, свитки, изучая стихи и легенды Эльвинского леса. Постигая свою родословную. Понимала, что отец в глазах аристократов всего лишь бастард Лорда Старка. И в светском обществе на нее смотрят косо. Так зачем там бывать, заискивая, злословя, обижаясь, и ловя косые завистливые взгляды. Сознавала, что была красива и достаточно богата. Чтоб в свое время удачно выйти замуж. А сейчас ее привлекала жизнь в поместье. Изредка появляясь в Штормграде, проведывала родителей и снова, не смотря на уговоры матушки, уезжала в поместье. Была одна причина, которая заставляла ее жить затворницей в поместье. Но об этом знали немногие.
Пару лет назад.
Толстые древние стены комнаты тускло освещали лишь горящие дымящиеся факелы и тусклый свет свечей, стоящих на столах в канделябрах. В окно смотрела недозрелая луна, свет ее словно превращал все окрест в нереальность, время от времени набегали тяжелые тучи и закрывали небо. Луна исчезала... Ночь стояла дремучая темная... Вышагивавшая из угла в угол девушка остановилась, облокотившись на подоконник и, посмотрела в открытое настежь окно... По дороге шли стражники, громко переговариваясь и шлепая по лужам. Перекликалась охрана. - Стерегусь!- звучал временами вопль... Издалека доносились до слуха завывания волков, изредка им отвечали местные псы, тявкая и подвывая. По мостовой громко стуча копытами, промчался конь с всадником. Плащ развивался за спиной у наездника раздуваемый ветром. Всадник спрыгнул с лошади возле самых чугунных ворот поместья и быстро направился по тропинке к дверям; раздался требовательный стук и следом звук отворяемых заскрипевших дверей. Шаги разнеслись по лестнице... путник видимо спешил. Услышав шум, девушка оглянулась в ожидании; прислушалась к шагам на лестнице, желая узнать, кого это принесло так поздно. В проеме двери появился мужчина, облеченный в темные кожаные доспехи. Он вошел в комнату и склонил голову в знак приветствия, длинные черные волосы ниспали на мужественное лицо. Скрестил руки на груди, ожидая разрешения заговорить. Взор его смотрел прямо и пристально, словно оценивая и изучая. Темные глаза блестели в трепещущем свете канделябров, тонкие губы были сжаты. Силой и уверенностью веяло от его особы. Комната словно наполнилась тревогой и пряным запахом темноты.
- Говори! - Требовательно приказала Леона.- Что за весть ты доставил мне этой ночью? Не говоря ни слова, мужчина шагнул навстречу девушке. Взял ее руку в свою ладонь, и надел на палец массивное кольцо с рубином. Камень ярко вспыхнул в мерцающем свете свечей. Затем повернулся и подошел к столу, налил из кувшина вина в кубок, жадно глотая, залпом опустошил его и вытер рукавом губы.
- Говорить нечего, он мертв. Кольцо прощальный подарок твоего жениха. Он умер у меня на руках. Храбрый был воин.
Крик ярости и боли вырвался из груди девушки.
- Ты, почему ты жив? Как посмел принести мне такое известие!
Наполнив второй кубок, мужчина протянул его Леоне.
- Выпей, может, выйдет толк. В ярости девушка оттолкнула руку с кубком, вино расплескалось на столешнице. Словно кровавое пятно разлилось вино и каплями стекало на пол. За окном продолжали выть волки и брехать собаки, и их унывный вой наполнял сердце безнадежностью и тревогой.
На миг появилась луна, снова озарив весь мир, окрасив его в нереальный и сверкающий свет.
-5-
Не успев ничего сообразить, Леона открыла глаза и увидала перед собой тех по чьему следу они так упорно шли всю ночь. Проклятая боязнь высоты сыграла злую шутку с ней и ее товарищем. Крик Леоны вознесся ввысь, полетел вдоль крепостной стены и затих…вдали, никто не пришел на помощь в этом тихом, укромном уголке порта редко появлялись стражники. Снова закричала, призывая помощь, но один из бандитов сильно ударил ее в грудь, и девушка буквально захлебнулась, не в силах произнести ни звука. Упав на колени, закашлялась натужно и, пытаясь подняться, смотрела на Рене, что стоял, не имея возможности помочь ей. Нож разбойника был прижат к горлу на уровне кадыка, что можно сделать в таком положении. Глаза юноши выражали сочувствие и одновременно пытались подбодрить Леону. Они были окружены, пятеро грабителей с насмешкой поглядывали на парня и девушку, направив на них свои револьверы. Подобно птице пойманные в клетку пленники не могли сопротивляться.
- Превосходная добыча досталась нам этой ночью, якорь мне в глотку! Вместо одной рабыни, за которую уже заплатили не малые деньги, мы получили троих. Довесочек недурственный. Парень силен, а девка хороша собой. Сокровище – не только серебро да золото! Удачная ночка. – Довольно потирал ладони мужчина средних лет с красной косынкой на шее, вероятно старший из пятерых. Рубаха из дорогого шелка с кружевным жабо на груди распахнулась, показывая рыжую волосатую грудь. Адмиральская шляпа прикрывала огромный лоб и слегка выпученные глаза, с довольством смотрели на пленников. Широкие плечи и накаченные мышцы, выпиравшие из закатанных рукавов рубашки, невольно вызывали уважение. Это вам не разжиревший горожанин, что в тавернах просиживает свой зад и тратит все полученное на выпивку. Загорелое обветренное лицо обросло трехдневной щетиной. На шее болталась тяжелая золотая цепь. Сапоги буканьера были слегка стоптаны. Зато на плечах красовалось императорское красное оплечье, и без того зрительно увеличивая накаченные плечи. Вытертые брюки плотно облегали бедра и ноги владельца. В правой руке держал небрежно, словно игрушку, меч - жестокую колючку. За пояс брюк были затолкнуты два револьвера.
- Да, Кэп. Килем им по фарватеру! Нам повезло знатно, - протяжно промолвил толстый громила, похожий на кока. - Но откуда появились эти двое? Ночь и в это время тут нечего бродить горожанам. - Пират поднес зловещий светильник, до сих пор прикрытый темной дерюгой поближе к лицу Леоны, стараясь рассмотреть ее. – И довольно причмокнул. Протянул свою лапищу с толстыми как сосиски пальцам, пытаясь приподнять голову девушки. Заплывшие сальные глазки смотрели пристально, словно в предчувствии удовольствия. Губы расползлись в улыбке. Двойной подбородок мелко затрясся. – Да добыча что надо! Мне бы такую… хм. – Жирное брюхо, едва прикрытое штанами, затряслось в смехе.
Вернуть себе свободу в данной ситуации было почти невозможно, и девушка безропотно позволила рассматривать себя. Только глаза, огромные и бездонные как небо перед грозой отражали ее чувства, и ненависть, словно ураган, гуляла в них. Она глядела как, двое негодяев связывали за спиной руки ее приятелю. Рене пытался воспользоваться моментом и вырваться. Силы были не равные. Удар в челюсть на некоторое время *успокоил* Кинги.
- Какого импа. Вы тут забыли? Якорь мне в глотку! – Спросил старший из бандитов, усмехаясь с чувством превосходства. И вроде сам был удивлен. Товар был отличный, и портить его не было желания. Парень пригодится на галерах, а девка… сулит не малые деньги. Глазищами вон как стреляет, словно каменья полыхают, а не просто смотрит. - Девку не трогать! Дело со мной иметь станете. – Приказал своим наемникам. Не дожидаясь ответа от пленников, принялся давать распоряжения своим бандитам.
- Джек с Питером отправляйтесь за крепостную стену. Лошади должны быть доставлены вовремя на корабль. И смотрите не попадитесь страже, я с вас шкуру спущу, если нарветесь на неприятности! Месяц спина болеть станет. – Грозно пророкотал капитан. – Берн и Легаль сопроводите пленников в грот, уже светать начинает, нам нет необходимости светиться перед таможней и стражей. Завтра отплываем. Вы и караулить их будете, на смену вам пришлю часиков так через пару Боба и…юнгу. Надеюсь, скоро управлюсь и вернусь. Компания Старка неплохо платит за доставку груза. Якорь мне в глотку! А нам как раз по пути. - Насмешка скользила по губам капитана. Сплюнув на землю остатками жевательного табака, не смотря больше на команду, вальяжной слегка покачивающейся походкой, словно по палубе шагал, направился к крепостной стене.
- Слушаюсь, Кэп. – В четыре голоса прохрипели пираты. И быстрым шагом направились в разные стороны. Одна группа к лестнице, что болталась на стене, вторая по тропинке к морю. Тропинка вдоль стены вилась по каменистой вязкой после дождя почве. Идти было трудно, а тут еще руки связанные за спиной затрудняли движение. Ноги скользили по влажной земле, требовалось много усилий, чтоб не упасть на мокрую после ливня землю. Извиваясь, так же как и стена крепости, тропинка уводила в скалы. Вероятно, там и находился грот, о котором упоминал капитан. Леоне раньше не приходилось бывать в этой части порта, она не знала, как долго продлится их *поход*. Леона чувствовала в воздухе скрытую угрозу. Одно радовало, это случайно брошенные капитаном слова о пленнице, возможно, это Елен. Вера в Святой Свет поддерживала девушку, и Надежда на освобождение ее не покидала. Стражники должны прибыть, ведь старик Уоллертон вероятно давно известил их. И погоня уже выслана. Вот-вот раздастся сторожевой окрик и с ним придет свобода. Так думала Леона.
- Известно, баба на корабле - к большой беде. А тут две нарисовались. Килем им по фарватеру! – Бурчал толстяк, шагая позади пленников. Словно и сам с собой бормотал, но громко, недовольно. Беречь девку не хотелось, убавится от нее что ли. - Только выбрались в порт и вот облом, стереги теперь до прихода смены. А там снова на корабль, эх, жизнь жестянка!
- Не возьмем их, будет хуже. – Ответил длинный как оглобля второй сопровождающий. С немертвыми связываться себе дороже. – Убежденный в своей правоте ответствовал пират. Кэп сказал, ему и решать. Кто ты такой, чтоб обсуждать приказ капитана. Никто, ты никто и ничто! Шурин троюродного племянника его родной тетки.
- Гляну я, как ты покажешься у меня в камбузе рому запрашивать. Глотку ополоснуть. Тогда и вспомнишь кто чей родственник. Килем тебе по фарватеру! – Озлобившись на напарника, огрызался толстяк. - Как поесть что повкуснее, так сразу ко мне. Легаль - волшебник, Легаль – колдун! И куда в тебя только вмещается все, что не съешь, не в коня корм. Худой всю жизнь словно щепка. Таким и остаешься. Краба тебе в глотку!
Тропа вела все выше и выше в горы. Море шумело под самыми ногами. Первые лучи солнца, словно золотом украсили окрестности и вот уже ночь отступая, дала дорогу утру. Туман еще окутывал землю, но медленно рассеивался, застревая в кустах и траве, словно ватные клочья, раскидывая по ним. Бледная луна зависла на небе, будто бы в раздумье, уходить ей или понаблюдать за людьми, что взбирались все выше и выше в гору.
-6-
Олухинче старый слуга Геррхарта дожидался распоряжений молодого хозяина, пристроившись за столиком возле окна гостиницы, *Позолоченная роза* и рассматривал публику, что прогуливалась по площади. В торговом квартале Штормграда по утрам всегда было шумно. Гудел базар, куда стекались торговцы со всего света. Очень оживленный район, здесь размещены знатные и малые лавчонки и торговые представительства, гостевые покои города, где продаются гильдейские предметы. Лавка сыров семьи Триас, винная лавка Галлина, магазинчик доспехов и кольчуги, мечей: оружейная львиного Сердца и Арсенал Веллера. Все, что есть в землях Азерота и на любой вкус, свозилось сюда, на торговую площадь Штормграда. Кто-то из прохожих спешил в банк, и торопливо не глядя по сторонам, шел быстро. А некоторые застревали у доски объявлений, обсуждая новости, даже подталкивали локтем соседей, доказывая свою правоту и споря о чем-то. Городские стражники строго и внимательно наблюдали за толпящимися людьми. С пристрастием и предвзято приглядываясь, вдруг и тот парень, что объявлен в розыск, находится в толпе. Вот и награду получить можно будет. Награда большая, да, вот никого пока найти не удалось. Смотри не смотри, а пропали, словно под землю провалились. Низенький гоблин наступал на рослого синекожего ночного эльфа, выкрикивая и размахивая руками, пытаясь достать до лица длинноухого. Жаль, голова доставала только до пояса тому и в азарте, гоблин бодал эльфа. Выкрикивая свою коронную фразу: Чтобы разбогатеть следуй правилу АБВ – аукцион, банк, воровство. Эльф отталкивал возбужденного гоблина и оглядывался на стражника, что с равнодушным видом наблюдал за ними. Не вмешиваясь и делая вид, что его это не касается. У него своя служба. Гоблин, не переставая, надвигался на пассивного эльфа, крича: Скандалы, интриги, расследования. Что он хотел объяснить эльфу, оставалось непонятным.
- Хлеб, горячий хлеб. Подходите, покупайте. Продаю свежевыпеченный хлеб! – Разнесся звонкий голос зазывалы.
Мимо прошел торговец свежим хлебом, всем известный Томас Миллер и гоблин повел носом, учуяв запах испеченного хлеба и булочек. Принюхиваясь как пес, бросился к нему, восклицая: Чё по чём.… Забыв на миг о ночном эльфе. Чем тот и воспользовался, быстро прошел по площади и исчез за углом аукциона, бормоча про себя одно словечко:*Кеермисар!
Один торговец, рассматривая весь переполох возле объявлений, произнес, насмешливо скривив губы: А сейчас сызнова произнесите мне, что Ониксия жива и нападает на город.
Шум возле доски объявлений нарастал. Мимо прошагал моряк, больше похожий на пирата, чем на обычного торгового морехода. На пару секунд задержался и, распихивая людей локтями, пробился прямиком к доске объявлений. Внимательно, морща лоб, прочел, хмыкнул и с довольной улыбкой проследовал в таверну. В таверне у него была назначена встреча с Алексом, хозяином торговой компании *Старк и компания*.
Монет у старого Олухинче было не очень много, заказав стакан дынного сока, да пару пирожков из печени кровоклыка с довольным видом уминал их.
- Что-то сегодня город встревоженный, гудит как улей. Стражники рыскают как оглашенные. Сроду такого не видел. Разве что военное положение объявлять собрались? Так точно, что-то случилось. Вчера, поди, была тишь да благодать и вот суета, сумятица. Нужно было вечером еще в поместье вернуться. - Сам с собой разговаривал старик. Умному человеку собеседник не нужен. – Хозяйка, наверное, заждалась, выглядывая. Все о сыне волнуется, весточку ожидая. Ведь молодому человеку в таком огромном портовом городе сложно обустроиться.
На площади звонко шумели струи воды в фонтане, и воробьи купались в лужах, окунаясь и отряхивая свои встопорщенные перья. Не обращая внимания на прохожих и совсем не боясь попасться на зуб кошке или под колесо грохочущей по каменной мостовой проезжающей телеги.
- Хорошая примета, коль купаются, не все ненастье, будет и вёдро. И кошка вон выгибается. Тянется, лапу лижет – гостей зазывает. – Продолжал рассуждать старик, высматривая молодого хозяина. – Обещал ведь домой отправить поутру, да куда-то завеялся. Оно и понятно, дело молодое. – Допил сок и от нечего делать принялся рассматривать посетителей таверны, прислушиваясь к разговорам и пересудам. Любуясь ладной хозяйкой таверны госпожой Аллисон.
Двери резко распахнулись, и появился Геррхарт, оглядываясь, щуря глаза в полумрак таверны, он искал своего слугу.
- А, вот и ты! Собирайся старый плут. Коней возьми в стойле, я уже договорился с хозяином местной конюшни. Мешки с одеждой в номере гостиницы. Продукты сейчас закажу Алиссии. Быстро, не мешкай, мы тотчас отправляемся на поиски. Что вытаращил свои глаза? Я все решил. Матушке отправлю письмо и в путь. – Присел за столик у окна и принялся что-то писать на листе бумаги. Обмакивая перо в чернильницу и, стряхивая капли на пол, чтоб не посадить случайно кляксу. Матушка не любила не аккуратность во всем. – Ты все еще здесь, старый олух? Не забудь упаковать подзорную трубу, она пригодится нам в пути. – Дал последнее наставление слуге, жестом руки отправляя того в сторону лестницы.
- Да, иду я уже, иду. – Добродушно ответил старик и поковылял в номер. – Эх, молодость, молодость и куда это снова он собрался, хоть бы объяснил. – Тихонечко кряхтя и ворча, поднимался по лестнице. Не особо и спеша. Годы не те чтоб спешить.
-7-
Грот показался неожиданно. Только повернули за скалу и, вот возник проем, заросший лианами дикого винограда и хмеля. Словно в сказке все происходило. Не хватало лишь принца, который на боевом коне, освободил бы пленников. Леона вяло опустилась на солому, что была брошена в глубине мрачного грота. Сбросила башмачки с уставших ног и прикрыла глаза, расслабилась. Солома пахла мятой, ромашками и прелостью, пылью. Словно летним вечером на околице поместья, когда складывали стога сена. Солома пахла полем, осенью. Рене сел рядом с девушкой и тихонько стал шептать ей на ушко подбадривающие слова. Руки пленникам не развязали. Легаль впихнув острожников в пещеру, устроился возле входа. Собираясь и здесь хорошо провести время. Раз такая судьба-злодейка. Мечталось в таверне посидеть, с девочками потешиться. Мечты, мечты,…а тут невезуха.
- Проклятье на мою душу! Завтра в море и неизвестно когда снова кэп отпустит в порт. А то еще отправимся за сундуком Дейви Джонса…Проклятье! – Бурчал кок, доставая из наплечного мешка, с которым никогда не расставался, копченые паучьи колбаски. – Эй, Берн, настругай побыстрее шампуров, будем жарить колбаски с луком. Бутылочка рома всегда со мной. Ждать два часа смены нудно, склянки пробили на утренний завтрак. Пузо урчит от голода. А то чего доброго отдам концы, - Громко захохотал кок, словно лошадь заржала, двойной подбородок запрыгал по шее. – Кто вас лодырей кормить станет? Давеча просил пауков добыть, белое мясо требовалось на колбаски, так все занятыми притворялись. – Покачал головой с укоризной глянув на Берна угрюмо смотревшего, ведь тот первый и отказал коку в столь достойном занятии. – А жрать горазды! Краб вам в глотку!
Берн не спеша, торопиться некуда, весь день впереди, отправился по тропинке к кустам жимолости, буквально растущим на самом краешке обрыва. Рассвет вступил в свои права и мгла отодвинулась. Небо отражалось в море, белогривые волны накатывали на берег с шумом, рокотом и брызги воды рассыпались во все стороны, налетая на камни и прибрежные скалы. Искрясь всеми цветами радуги. Внизу простирался порт. Как на ладони прорисовывались причалы, корабли, стоявшие на разгрузке. Видно было далеко, воздух чист и прозрачен. Утренние работы начались, Штормградский порт проснулся, протер свои заспанные глазищи и, в протяжной зевоте раскрыв широко рот, вздохнул. С прибывших ночью кораблей разгружали корзины с апельсинами, грушами, виноградом. Живописные лодочники в лохмотьях, стоя на носу своих барок, с наслаждением жевали фрукты, бросая кожуру в море. Мелкие волны прибивали ее к причалам, выбрасывали на берег. На берегу прямо, на глазах росли ряды бочек, груды мешков, стога сена для конюшен. Крики с кораблей и лодок смешивались с криками, доносившимися с берега; с ржанием лошадей, которых вели на водопой конюхи. Песчаный берег был покрыт тиной, ракушками, горой гнилых фруктов, вокруг роились осы и мухи. Лодочники скидывали с себя тряпье и ныряли в изумрудные воды, услаждаясь его прохладой, смывали с себя сон и пот. На небольшом островке, расположенном в море, возвышался маяк, берегущий и предупреждающий об опасных скалах команды, проходящих судов.
На верхней террасе порта расположилась станция с грифонами и каждый желающий, за небольшую плату хозяину - Тарголду Стальное Крыло, мог свободно рассмотреть всю территорию порта с высоты птичьего полета. Местная детвора часто, продав рыбу и получив за нее оплату, отправлялись в воздушное путешествие, визжа от восторга, и с удовольствием рассматривали вновь подошедшие суда с высоты птичьего полета. Разглядывали диковинных пассажиров: дренеев, ночных эльфов, гоблинов, тауренов - их удивительных элекков, саблезубов, кодо, - на которых они путешествовали и оставляли на время в конюшнях порта по приказу начальника стражи. Спрятавшись среди кулей и мешков с зерном, подслушивали их разговоры о дальних материках и континентах. Названия откладывались в память и возбуждали воображение. Калимдор, Нордскол, Степи, Выжженные земли, Борейская тундра, Азшара, Дуротар, Дарнасс, Тельдрассил, Экзодар, Драконий погост, Ревущий фьорд - столь незнакомые и притягательные, вызывали огромный интерес и желание отправиться в путешествие.
Настругав прутьев для колбасок, Берн так же неторопливо вернулся. Не обращая внимания на ворчание и упреки Легаля. Мимоходом заглянул в пещеру, проверяя пленников. Все было нормально, Берн присел у костра, слушая ворчание кока. Что с него возьмешь, кок он и в Танарисе кок. Принялся напевать песнь, что недавно сам и сочинил.
Ветер пьян, волны ревут
В трюме тьма и крысиный визг.
Наш корабль летит в небесах,
И не зреть нам желанной земли.
Потерялся свет маяка,
Альбатросы уныло кричат,
Ветер пьян и по воле скал,
Нет дороги у нас назад.
Кинут руль и мачты скрепят.
Парус порван, корабль устал.
Якорь сорван, спасения нет
Под ударами ветра и скал.
Не дождется любимая дочь,
Ждет нас в бухте чужой, причал.
Ураган унесет лишь прочь
Корабля разбитый оскал.
А в это время, Леона и Рене старательно разрабатывали план побега. Прислонившись спиной друг к другу, пытались ослабить и развязать веревки на затекших запястьях… Делая вид что отдыхают.
-8-
Только после двух часов ходьбы приятели достигли своей цели. Уставшие физически словно прошли сто миль, но не сломленные душевно, довольные состоявшимся побегом, надеясь на удачу, шли по берегу моря в сторону Штормградского порта. На встречу со своей судьбой. Леона опиралась на руку Рене и в душе молилась Святому Свету. Надежда поддерживала ее силы. Мокрая одежда высохла, обдуваемая морским бризом. Брюки еще плотнее обтягивали ее бедра. Только острые камни и ракушки, покрывающие берег, больно резали ступни ног, мешая быстрой ходьбе. Волны ласково касались ее ног, словно старались заживить свежие раны. Падение с откоса не прошло бесследно и, ступни кровоточили. Да, еще умудрилась потерять башмачки. Море подхватило их и вмиг умчало в глубину, теперь приходится шагать босиком.
- Рене, не спеши! Я не могу идти так же быстро, как и ты. Я просто не поспеваю за тобой! – Словно маленький ребенок пожаловалась парню, капризно поджав губы. Девушка привыкла всегда все делать и решать сама, отвечать за свои поступки, никогда не ныла, а тут словно ослабела, видимо ночь без сна повлияла на нее. Почти незнакомому мужчине призналась в своей слабости. Но что-то говорило ей, о его чувствах и желании быть ее рыцарем. Ветер трепал его волосы, плащ, украшенный серебряным шитьем. Шляпа с широкими полями прикрывала от солнца его лоб, карие глаза. Чуть замедлив шаг, Рене неожиданно для Леоны, подхватил ее на руки и, нежно прижимая к груди, как драгоценность, понес дальше. Не чувствуя тяжести девушки. Лишь сердце его застучало громче и словно удары отдались в висках.
- Рене! – Протестующе воскликнула девушка, но взглянув в строгие глаза парня, доверчиво положила свою голову ему на грудь. Подумав возможно, что так они быстрее доберутся до порта. Полностью себялюбивая мысль, но как приятна. Думать только о себе, так присуще юным аристократкам.
- Если ты беспокоишься, что не удержу тебя и искупаю в морской воде, то не стоит об этом тревожиться. У меня еще сил хватит нести не только тебя. Но и мешок с картошкой. А такую пушинку как ты, я тем более удержу. Что-то мне подсказывает, что наши приключения и неприятности еще не закончились. Я чувствую это. И силы тебе пригодятся. Доберемся до города, наймем извозчика и отвезу тебя домой, хватит геройствовать. – Строго, словно имел на это право, произнес Рене. - Справится стража без тебя! – Он посмотрел на девушку, уставшую от приключений, зрачки глаз его словно бы расширились, став темными глубокими, точно два омута.
Леона вспомнила, как им удалось выскользнуть из грота незамеченными пиратами, спуститься к морю, исчезнуть. Кок Легаль был занят приготовлением пищи. Да и вой второго верзилы Берна, что грубым голосом пел, как ему казалось, великолепный гимн, заглушил их осторожные шаги. Освободившись от пут, они еще немного посидели. Прислушиваясь и растирая затекшие кисти рук, а затем направились вглубь пещеры. На их счастье существовал второй ход, ведущий на обрыв. Едва заметная тропа привела их к морю. Дорогой, спускаясь вниз, Леона поскользнулась, и если бы не Рене, что успел схватить ее за руку и вытащить обратно, лететь бы ей в самую пучину. Да там и остаться на веки вечные. Разбившись о прибрежные скалы.
- Хвала Святому Свету! - С благодарностью взглянула на парня, вспоминая свой испуг и крик, что разнесся над морем, вспугнув чаек. Ладно, еще, что бандиты не встревожились и не бросились в погоню, думала девушка. Не предполагая, что ее крик очень даже встревожил пиратов, и они более короткой дорогой сейчас шли навстречу беглецам. Зачем рисковать, спускаясь почти по отвесной скале по вьющейся змейкой тропе. Дорога одна и ведет в город только по морю, другого пути нет. Спрятавшись за скалой, они поджидали беглецов. Злые и голодные, ведь колбасками и ромом так и не позавтракали. Проклиная сбежавших пленников, обдумывая как им отомстить теперь получше. Кок негодовал и размахивая ручищами, грозил кулаками в сторону моря. Тяжелому на подъем толстому Легалю совсем не нравилось снова вступать в схватку с беглецами. Привычнее на камбузе с кастрюлями воевать и мисками. И он обвинял своего напарника во всех смертных грехах, срывая на том свою злость.
-9-
Капитан пиратского судна Брэк Трэвинс завтракал в трактире "Позолоченная роза", сказать что завтракал, это ничего не сказать, он поглощал всё, что выставила трактирщица Аллисон. Поглощал яство за яством с блюд, что подносил буфетчик. Запивая кушанья терпким красным вином из огромного кубка, причмокивал и вытирал жирный рот платком, размером с четверть простыни. Слегка выпученные глаза его смотрели по сторонам с блаженством. Бросая удовлетворенный взгляд на следующее поднесенное блюдо, кивал довольно головой. Кэп был занят поглощением пищи. Облизав обгрызенную кость вепря, он вытер рот и руки полотенцем, что висело на спинке стула. Капли соуса испачкали его рубаху с великолепными даларанскими кружевами, и пятно расплылось по центру. Недовольно прорычав: Якорь мне в глотку! – Он принялся затирать пятно тем же полотенцем, которым секунду назад вытирал жир с рук. Пятно расплылось еще шире. Бросив полотенце на стол, небрежным жестом подозвал буфетчика и приказал своим громозвучным голосом, принести еще вина даларанского и сладких фруктов. Вечером у него должна была состояться встреча с господином Алексом Старк. А сейчас он наслаждался отдыхом на берегу. Ухмылка перекосила его тонкие губы. Теперь, когда дочь Старка была в его руках, он знал, как получить плату покруче с хозяина торговой компании.
- Вовремя принесло девчонку в порт в позднее время. Якорь ей в глотку! – Размышлял пират. – За такой товар можно вытребовать целый фрегат. Сокровище - не только золото и серебро! Вот только не попасть бы в руки страже. Под горячую руку Старк может и такое учудить, не посмотрит что дочь у меня в плену. – Размышлял кэп. Сегодня Старк возвращается из Пиратской бухты, так сказал его управляющий. И вечером состоится встреча. Там и посмотрим чё по чём, как говорят эти хитрецы прохиндеи гоблины. Якорь им в глотку!
-Эй, Аллисон, мне бы еще девочек пригласить. Надеюсь, комнатка найдется для солидного клиенты. – Шлепнул по спине по панибратски проходившую хозяйку. – Плачу эфидральными! И эти фрукты с вином в номер отнесут пусть, девочек побаловать.
Скривившись от удара тяжелой ладонью, в ответ, госпожа Аллисон молча, кивнула и протянула клиенту ключ от номера. Махнула рукой двум девушкам в откровенных нарядах, и указала взглядом на капитана. Девицы, смеясь и оживленно переговариваясь, направились вслед за Брэком. Он, громко раскатисто засмеявшись, облапил девиц за талию и увлек по лестнице наверх в номер. - Сокровище - не только золото и серебро!
(Продолжение следует)
This topic is locked
Posted 30 July 2013 - 18:26 pm
