В этой теме нет ответов

[Thief]

Пролог.

Темная ночь, дождь барабанит по крышам домов, где то гремят тарелки в трактирах, однако это все не касается той личности на кладбище. Издалека, может показаться что это какой - то некромант, или колдун. Однако это в корне не так.

- Вильнюс... Саммерс... - прошипела личность на кладбище, проводя костянным пальцем по надгробию.

Глава первая. Свет надежды.

В далекой - далекой деревушке, которая находилась поодаль от Штормграда, и от прочих городов, проживала небольшая семья. К сожалению, у этой семьи был всего один ребенок. И сейчас он носился босой по улице, бегая за курами, или же за бабочками и мухами. Грамоты они не знали, да и писать толком не могли.

Однако в один момент, все совершенно в корне изменилось в их беззаботной жизни. Мать этой семьи сильно заболела, очень сильно, даже не в силах подняться с кровати. Отец вечно работал. Стриг овец, пас их, и рубил дрова. Проще говоря, времени на семью у него было мало. Он возвращался поздно вечером, и то весь уставший.

Но однажды свершилось чудо. Иначе назвать этого нельзя. Мимо деревни, в которой проживала та самая семья, проезжал не то паладин, не то жрец святого света. Он то и спас мать, все таки, это давало +1 к карме этого святоши.

- Вы! Вы! - кричал мальчик, подбегая к жрецу, и дергая его за рукав его мантии,- Помогите, помогите! Моей маме очень плохо! - ошарашенно кричал мальчик, смотря на жреца. Из глаз катились крупинки слез, которые собственно говорили о том, что мальчик находится в крайней степени печали.

- Тише, тише. - произнес мужчина, на вид тридцати лет, припав на колено, он вытер слезы мальчика и улыбнулся. Эта улыбка, словно давала надежду,- Что случилось? Что с твоей матерью?

- Она подхватила какую - то заразную болячку. Помогите ей, прошу, прошу! - сейчас он вцепился в саму мантию, дергая ее из стороны в сторону.

Остановив "дергания" мальчика двумя жесткими руками, он улыбчиво кивнул тому, и пошагал за парнишкой, куда он вел. Деревушка это была небольшая, точнее, очень небольшая. Там проживало всего две семьи. Одна семья помогала другой. Их дома фактически стояли в притык. Однако, не в одной семье не было доктора, однако, мужики здесь были бравые. Могли защитить в случае чего.


Как только жрец зашел в дом, а домишка это был небольшой, из трех кроватей и двух комнат. Печка и прочее. Он мигом подбежал к матери ребенка, и взял ее за руку.


Однако, мать сильно приобразилась за эти несколько дней. Она исхудала, щеки впали внутрь, а тело ее было похоже на скелета, только кости обтянутые кожей. Такое ощущение, что анарексия.


Однако жрец не спешил доставать всякие склянки, бинты и манускрипты с трактатами, чего ожидал мальчик. Жрец неспеша закрыл глаза, и его уста стали что - то шептать, чего мальчик понять не мог. Однако жрец продолжал одержимо бормотать. После двух минутной молитвы, вокруг жреца словно стали мелькать светлячки и огоньки. Стали мелькать и вокруг матери, словно их души сливались воедино, ну или что то в таком роде. После недолгой заминки, он поднялся и хмуро посмотрел на мальчика, а после на маму мальчика.

- Ей нужен покой... Она придет в норму к завтрашнему рассвету. Если нет, то прошу простить меня, я сделал все... что мог. - он закрыл глаза, словно раскаялся и покаялся, а после открыл свои веки,- Как тебя зовут, мальчик?

- Вильнюс Саммерс...

Глава вторая. Борьба есть условие жизни, когда борьба прекращается, жизнь прекращается тоже.

После того происшествия прошел ровно год. Как и говорил "тот человек" в мантии, мама поправилась на следующий день к рассвету. Однако через год она умерла, решила сдаться. Смысл мучать семью, мучать саму себя? Вот и она сдалась. Просто сдалась и скончалась.

О днако это сильно отразилось на характере мальчика. Он закрылся в себе, перестал общаться со свертниками, которых здесь было ОДИН, и часто проводил вечера, а то и дни. Отношения с отцом у Вильнюса остались прежними. Мальчик старался изображать улыбку, веселое общение, и быть открытым. Это плохо получалось. Смысл для жизни у него просто пропал. Взял, и пропал. Глубокая меланхолия и дипрессия.

После этого, словно стараясь добить мальчика, умерла его любимая собака. Словно, вокруг него витала аура смерти и дипрессии. Он прямо излучал эту энергию. Частично, в его тринадцать то лет, он был шибко дипрессивен и меланхоличен, если есть такое слово.

На следующий день, словно контрольный удар от судьбы, налетели разбойники. Они проходили словно стада саранчи, оставляя за собой лишь боль, скорбь, сожженые дома, поля и убитых людей. Так и случилось здесь. Два десятка разбойников, налетели на ферму семьи Вильнюса. Огненные палки, факела, все летело в дома, на крыши. Вильюнс в это время находился на речке, и спрятался. Сейчас лучше всего переждать. Отец ходил на охоту, скорее всего, когда он прийдет он даже не узнает о том, что здесь было. Вторую семью и вторую ферму сожгли до тла. Вместе со всей семьей... Еще один контрольный удар. В свои тринадцать лет он пережил слишком много...

Итак, когда отец вернулся, первым делом он побежал искать Вильнюса. В это время, Вил стоял за деревом, смотря как горят обе фермы. В этот момент, он что то решил для себя одну вещь. Нету в мире добра. Все корыстно. Все зло. Он плюхнулся около речки и решил умыть свое лицо от слез. Так и заснул...

Глава третья. Жизнь преподносит еще одно испытание.

После того события, отец все - таки нашел Вильнюса, и после небольшой беседы, он принял решение, отправиться скитаться по миру вместе со своим сыном.

Однако, Вильнюсу от этого было ни горячо, не холодно. Он лишь кивнул и посмотрел на отца.

- Ну? Я готов. - пожитков у него не было, так же как и собственных вещей.

Отец кивнул, и они пошагали скитаться по миру... Как они умерли, или как скончались, остается загадкой. Однако, Вильнюс умер первее, видимо, судьба его все таки доканала. А Отец похоронил его, как следует. В ближайшем городе купил на все свои заработанные монеты надгробие из белого мрамора. Где было высечена надпись: " В свои молодые годы, он повидал слишком много. Чего не пожелаешь не одному ребенку или подростку на свете". Пустив слезу, он ушел с кладбища, видимо, искать себя и что - то в таком духе. [/i]

Эпилог

Оставив на надгробии царапину, которая горизонтально зачеркивала "Саммерс", он ушел. Вил сейчас думал об одном. Кто он такой, что он такое, и зачем он нужен. Отныне, и во веки, он "Отрёкшийся", чье имя Азерот произнесет не раз, либо и вовсе не произнесет.