No replies to this topic

[Fallen Worthy]

Единственная вещь в жизни, которой не дано избежать никому, это смерть. Рано или поздно, так или иначе, она настигнет каждого, любого из нас. Будь то добро, будь то зло. Фанатичный паладин, верующий в Свет больше, чем в самого себя, или зловещий некромант, сидящий в подземных чертогах. Осознание собственной недолговечности приводит нас к пробуждению, как-то заставляет мотивировать свою жизнь. Но суровая правда жизни состоит в том, что мы начинаем стареть с самого момента нашего рождения, не зная точно, когда придут болезни и смерть, а ещё это может быть чья-то стрела, или пьяная драка в таверне, в жизни всякое случается. В то же время в глубине души в каждом из нас живет страх болезни, старения, смерти, и этот страх съедает наши силы - ведь мы тратим массу энергии на то, чтобы избежать или подавить его. Посмотрев в лицо смерти, человек начинает больше ценить свою жизнь, дорожить каждой ее секундой. Думать о её смысловом наполнении... Кто-то обладает могуществом, у кого-то есть власть, у кого-то деньги, у некоторых есть красота, а у некоторых нет ровным счетом - ничего. Не думая о смерти, люди как будто пытаются отдалить ее, получить длительную отсрочку. А если человек к тому же и богат, обладает властью, то, не думая о смерти, он создает себе иллюзию бессмертия. Однако чем больше человек бежит от смерти, тем стремительнее она его догоняет и, в конечном итоге, он становится совершенно неподготовленным к встрече с ней. Для любого живого существа смерть - это составная часть жизни. Жизнь и смерть - оба представляют одно целое, без чего бытие немыслимо. Считай всякий день, что тебе выпал, последним, и будет милым тот час, на который ты не надеялся...
- Опять грезишь в мечтах, Толнар?
- Садись-садись Герол, нет, увы. Я только размышляю и не более.
- Неужели? Ты же всегда грезил мечтами о походах, битвах и героизме?
- А ты думаешь, я не могу просто посидеть и подумать?
- Конечно, можешь, но не похоже это на тебя.
- Хм-м-м... Значит, плохо ты меня ещё знаешь, что тебя привело сюда? Ты какой-то взволнованный.
- А-а-а. - Герол махнул рукой и, опершись на меч, покоящийся в ножнах, поднялся. - Рагна умерла.
- Неужели и её прибрали к рукам? От чего? Болезнь? - Толнар поднял взгляд на воина, да, очень знатного воина. Выглядел он статно, латы из мифрила, огромный клинок, чуть с половину роста итак большого Герола, седые брови, обрамляющие его глаза. Сеть морщин на лице, что сплетались в неведомые знаки.
- Да, прости Толнар, я не хочу об этом говорить. Её уже похоронили.
После этих слов, Герол развернулся и ушел. Он просто ушел и не проронил больше ни слова.
- Вот так и теряет Свет своих героев.
Толнар проследил взглядом за удаляющимся воином, так оборвался путь его к славе и чести. Славы воина ему больше не достичь никогда, теперь он обратился в прах, он просто ушел, оставив все позади. Он опустил взгляд и первое, что озадачило его, это - меч Герола лежащий на снегу. Что? Зачем он его оставил? Наклонившись, Толнар поднял меч, держа за деревянную рукоять, он поднял взгляд, но Герола уже не было. Просто не было, он ушел, отказался от пути воина...
Посмотрев ещё не много в сторону, куда ушел Герол, воин пребывал в забвении ещё не долго. Спустя мгновение он уже мчался по снежным горкам, как горный козел, перепрыгивая с одного каменного массива на другой. Быстро преодолевая расстояние, он бежал к уходящему другу. "Нет, он не должен уйти, он не может просто так уйти" - Толнар не упускал следы воина из поля зрения и продолжал бежать. Прыгая, и на свободных равнинных участках переходя на бег, он пытался как можно скорее нагнать того, но... Стоп. Следы? Где они?! Они обрываются. Толнар подошел к краю скалы и увидел тело Герола, которое лежало бесполезной кучей мяса на скалах, о которые ударялось ледяное море... Вот и все, это был конец...
- Герол... - Толнар посмотрел вниз, а после на клинок, который был до сих пор у него в руках.- Ты так и не понял, что мы те, кто должны бороться за свободу, за честь, за правоту. И мы не можем вот так вот просто уйти. А ты... Ты был воином, до самого конца и то, что ты так расстался со своей жизнью, после потери жены, а не от меча противника в бою, это лишь позор на твой род, но я никому не расскажу об этом, обещаю. - Воин порвал свое ожерелье, которое было на шее, и бросил вниз, к телу Герола. - Прощай, брат.
Воин идет по пути, которому ведет его сердце. Если нет сердца, не будет пути и воин станет обычной пустышкой, которая будет просто махать клинком, разрубая врагов налево и направо без какой-либо цели. Без цели бороться за что-то, просто из-за того, что он рожден воином.
Воин знает, что он свободен в своем выборе; его решения принимаются смело, легко и – иногда – с определенной степенью безумия. Он принимает свои страсти и сполна наслаждается ими. Он знает, что вовсе не обязательно отказываться от радости завоеваний; они являются составляющей частью жизни и доставляют радость всем, кто в них участвует.
Герол знал все это, ведь он сам когда-то был наставником. Толнар развернулся и, закинув на плечо клинок воина, пошел в обратный путь. Сюда они пришли пару дней назад, чтобы поохотиться. Да, охота удалась, но жену Герола забрала неизвестная лихорадка, которая терзала и других людей в деревне. Придется возвращаться обратно и без добычи и без одного из сильнейших воинов, и его жены... Воин поднял руку и посмотрел на шрам, полученный от укуса волка. Поохотились они знатно, с этим не поспоришь, а вот возвращается он с поражением, полным и тотальным унижением. Ещё он должен солгать, что Герол умер в бою, но придется стоять и оправдываться в том, что сам являешься трусом, который не помог ему в битве и не принял храбрую смерть.
Погруженный в свои мысли, зарывшись глубоко в свой разум, чтобы разобраться, Толнар шел к деревне. У него уже построился четкий план действий, но... Надо было как-то вывести его... Назовем её рабыней. Это орчиха, которую он когда-то застал с матерью в горах. Мать была в таком сильном отчаянии, что без оружия напала на воина, который был в полном обмундировании, и при оружии. С голыми кулаками она бросилась на него, хотя тот и агрессии не проявлял, слишком в этих горах опасно было, а он думал помочь. Жизнь орчихи, конечно оборвалась, а малышку в тех горах оставлять нельзя было, вот и забрал себе. В деревне были недовольства по поводу того, что эдакое чудовище живет у Толнара в доме, но он пообещал, что дальше его дома она никогда не выйдет. Жила она с ним давно, постоянно молчала, иногда ему казалось, что она все ещё хочет отомстить ему за смерть матери, но ничего такого пока не предпринимала и её улыбка... Да, улыбка, которую он вызывал какими-то своими глупыми действиями, отбрасывала мысли о мести. Жены у Толнара не было, а эта маленькая орчиха исправно исполняла её роль, правда, только в некотором смысле. Убраться, постирать, приготовить, и т.д. На удовлетворение мужчины она не тянула, хоть и была довольно привлекательной, как казалось воину: две косы на голове, волосы темные, а глаза... Да, вот что было в ней странное - глаза! Он никогда не думал, что у орков бывают зеленые глаза, а у неё были чистые, зеленые глаза, как трава в поле, как листва на деревьях, но чистые... Странно, всегда у орков были красные, полные ярости глаза, а тут... Как сама невинность, но он все списывал это на то, что она ещё маленькая, а когда подрастет её глаза, тоже изменят цвет на красный.
Перепрыгивая с камня на камень, падая по пояс в снег, воин продолжал свой путь к деревне. Слишком тут тихо было. Даже не смотря на постоянно завывающий ветер, вой волков и другие звуки природы, тут было тихо и спокойно. Деревня их лежала не в горах, а во впадине - скалы окружали деревню полукругом, создавая что-то вроде оборонительного щита от ветров. К деревне подход был лишь один. Защищенность, как-никак.
А, вот он и спуск. Ускорив шаг, воин передвигался по камням к спуску с горы, который как раз вел к тому узкому ущелью, что вело в деревню...

***

Орчиха потянулась на кровати, хотя это и кроватью нельзя было назвать. Голый камень, на который бросили сена, а сверху положили покрывало. Вот и все, но ладно хоть одеяло дали теплое. Из шкуры медведя. Откинув одеяло, она встала в полный рост и осмотрела хижину. Утварь хижины была не слишком богатой: посередине неё была выкопана не глубокая яма, куда бросали дрова, а сверху на этой яме стояла железная печь, на которой и ставили котелки, чтобы разогреть и приготовить еду. В крыше хижины была дыра, из которой выходила труба от печи. Всю яму с печью окружали десятки шкур разных животных, для того, чтобы не продувало ноги морозом. У самой печи находился особо толстый слой шкур, потому что это место было особенным. Это место являлось местом принятия пищи, для воина оно много значило. Напротив апартаментов рабыни, буквально в восьми шагах, находилась кровать воина. Она практически ничем не отличалась от кровати орчихи. Лишь тем, что на камне было много сена, и оно было покрыто дополнительно шкурой. Рядом с этим пристанищем сна стояли разные стойки с оружиями, от глеф, до кинжалов. Северянин, видимо, хорошо владел многими видами оружия, вот и держал их здесь.
Потянувшись, она ступила на шкуры устилающие пол хижины. Ботинок она не носила, человек ей всегда говорил, что в этом месте очень холодно и нужно закаляться, хотя из дома никогда не выпускал, лишь один раз она видела улицу. Там было все такое... Белое. Там было красиво, да, но он не разрешал, а она слушалась... Почему-то... Пройдя к печи, она открыла затворку, там дотлевали пара углей. Решив продолжить их жизнь, закинула пару поленьев внутрь - сами разгорятся. Закрыв створку, она прошла к столу, где со вчера осталась незаконченная работа. На столе лежал олененок, не большой, но мяса в нем много, по-крайней мере на двоих. Взяв нож она потянула за ляжку его к себе, и начала сдирать шкуру. Занятие привычное, очень часто человек возвращался с добычей, и её нужно было приготовить к такому виду, чтобы можно было есть. Она вообще не понимала человека, зачем нужно снимать шкуры и жарить на печи мясо, когда его можно съесть и так. Прорезая шкуру, она тянула её на себя вверх, чтобы отделялось легче.
Тут, заскрипела дверь, и ветер впустил на полы хижины снега...

***

Толнар спустился к деревне, прошел ущелье и двигался внутрь деревни. Позади завывал ветер, на голову сыпался снег. Он шел тут как град, только чуть слабее, потому, что во впадине ветер не таким и сильным был. Медленно двигаясь по колено в снегу, воин осматривался по сторонам. Не дай Свет окликнет его кто-нибудь...
- Толнар, это Толнар!
Ну, вот. Накаркал себе беду, воин развернулся на крик и выпрямился в полный рост, к нему спешили пара... Стоп, воинов? К нему бежали воины? Значит, что-то случилось, наконец, он решил ответить:
- Да, ребята бравые, чего случилось?
- Старосте срочно нужен Герол, срочно!
- Герол умер.- Толнар равнодушно пожал плечами и затопал мимо бойцов, которые с открытыми ртами провожали его удаляющуюся спину.
- Что?! Как умер?!
- Мне тебе в деталях рассказать? - Толнар развернулся к воину и тут же извлек из ножен клинок, увиденное, заставило его сделать это.

***

Сила... Отвага... Честь... Вот, три вещи, которым должен следовать настоящий воин. Орк взмахнул клинком, тот со свистом рассек воздух, резко развернувшись, он сделал ещё два резких выпада, повергая невидимых противников. Слишком долго он жил без дела, пребывал в отчаянии, ведь его дочь пропала, уже давно, вместе с матерью, когда на деревню напали полурослики, дварфы, они бежали, их было слишком много. Деревню отстояли, победили, такие столкновения были слишком частыми, но дочь и жена ушли, пропали, сгинули в снегах... Нет! Они живы. Клинок пропел ещё одну смертельную песню со свистом рассекая воздух, но тут же был остановлен в едином порыве, рядом с плечом орка, который оказался на месте, куда неумолимо летел клинок.
- Что? - Орк закинул клинок на плечо и посмотрел на подошедшего.
- Мы нашли их.
Коротко и ясно, с этим все вставало на свои места, ярость, которая переполняла его, готова была выплеснуться наружу, чтобы обрушиться на врагов гневом тысячи воинов, но он остановил себя и коротко кивнул воину.
- Собирайтесь, ничего не нужно откладывать.
- Яб. - Ударив кулаком в грудь, воин развернулся и с криками побежал к кучке орков, что стояла у скалы.
Через какое-то время воины стояли рядом, всего лишь десять, всего десять воинов! Но ему было все равно, Трог'Мук осмотрел каждого из них, мимо проходя, каждому был лишь краткий кивок. Они его понимали даже без слов, когда последний воин кивнул в ответ на кивок Трог'Мука, они двинулись. Быстрым маршем, спускались вниз с горы... Шли по следу, шли к людям... К месту, где обнаружили их... Да, он готов выплеснуть ярость, которая накопилась в нем, кровь людей на его клинке, на лице. Давно он не ощущал этого прекрасного чувства. Даже не заметив того, что он перешел на бег и уже находился далеко от своих братьев, орк просто мчался вперед. Оставляя глубокие следы в снегу, теперь они все бежали и лишь крик, остановил поступь Трог'Мука.
- Сюда! - Закричал один из орков, смысла скрываться уже не было, их заметили, вон стояли трое воинов, людей, один из них уже был с клинком в руках.
Трог'Мук развернулся на месте и побежал к своим рубакам. Им на встречу побежали двое людских вояк, которые стояли со статным ратником, вооруженным клеймором. Орк сделал рывок вперед. Клинок уже пел свою смертоносную песню, рассекая предплечье одного из солдат; второго же он просто проткнул клинком и, перекатившись, встал в полный рост перед деревней. Воин с клеймором что-то выкрикнул на всеобщем и, развернувшись, побежал внутрь деревни. Рубаки стали позади орка, который первым пролил кровь людей на снег и молча ждали, а его слова, даже не были банальными, они просто ждали их, с нетерпением, ждали...
- Убить их всех.
Орки издали боевые кличи и помчались в деревню. Солдаты людей уже выбегали из центра деревни навстречу оркам, но тут же падали под ударами яростных воинов, которые более были готовы к этой битве и жаждали лишь смерти людей. Вояк, настоящих, было не много, но и деревня не такая большая, десять орков быстро разберутся с простолюдинами. Крики мужчин разразили воздух, боевые кличи орков растрясали его, лишь воины погибнут тут. Трог'Мук наблюдал за деревней. Воины схлестнулись в битве, защищая свои дома, детей, жен, которых и так никто не тронет. Лязг стали о сталь, запах смерти, пота, крики. Орк замотал головой и, закинув на плечо клинок направился в левую часть деревни, куда убежал воин, которого они видели как только вошли в деревню. Медленно вышагивая по снегу между домами, он все сильнее сжимал рукоять клинка, может это и деревня воинов, чести от людей он ждать не собирался, а вот и он. Человек стоял с клинком в руке около последнего дома и смотрел прямо на орка, будто бы бросая вызов. Трог'Мук кивнул человеку и встал в боевую стойку.
Толнар смерил взглядом орка: да, стоит что надо, но он защитит свой дом, убьет захватчика, почему же орк медлит? Или дает шанс напасть первым? Уловка! Мысли слишком быстрым потоком захлестнули воина, закрыв глаза, он сосредоточился на своем противнике и сделал шаг вперед, навстречу смерти. Клинок описал дугу и был встречен клинком орка, с большой силой воина оттолкнуло назад от орка, а после он и получил то, что ожидал. Со свистом рассекая воздух, лезвие орка вошло сверху-вниз - в плечо, резко вышло и вошло в грудь человеку.
- Что же ты так трепетно защищал, человек, что позволил так легко себя убить?
Вопрос, заданный в пустоту, конечно, туда и ушел. Орк закинул клинок на плечо и, отворив дверь пинком, вошел внутрь, а внутри, закрывшись в одеяло и прижавшись к стенке, с глазами, полными страха на него смотрела... Дочка...
Губы у орка затряслись, он хотел что-нибудь сказать, но слова просто не могли вырваться, как будто невидимой стеной отбрасываемые обратно. Он стоял и смотрел на неё, на мех, которым был устелен пол хижины. С клинка капала кровь, а орчиха смотрела на орка, уже более доверительно, но все равно не двигалась она.
- Кхэру, я... я нашел тебя! Долгие дни в потерянности... и вот ты, живая... передо мной...
Он медленно пошел вперед, а орчиха встала с каменной постели и приблизилась к орку, встав напротив того, она кивнула, просто и понятно. Не смея сдерживать себя больше, она обняла его.
- Где... Где твоя мать Кхэру?
Кхэру повела отца на улицу и указала на лежащего в снегу Толнара. Трог'Мук посмотрел в сторону трупа воина и кивнул.
- Он уже заплатил мне... Сполна...
Он вошел внутрь и, взяв одеяло с каменной постели, дал дочери. Она тут же в него закуталась и подхватив ту, орк направился по обратной дороге к выходу из людской деревни. Орки уже собрались там, молча уставившись в снег, нет, не в снег, они смотрели на орка, которого окружили полу-кругом, а тот лежал на снегу.
- Трог'Мук, ты нашел свою дочь.
- Яб, что случилось?
- Гронд умер, предательский удар в спину, - Один из орков сплюнул и подхватил шкуру на которой лежал убитый орк.
- Отнесем его в деревню и предадим духам его душу, как это велят шаманы.
- Вперед.
Орки подхватили шкуру, на которой лежал орк, и направились за тем, кто все это устроил, за тем, кто подарил им победу, потеху и месть за убитых когда-то родных...
Кхэру посмотрела на мрачных орков, которые потеряли своего брата в битве, на отца, что нес её. И наконец, легонько выдохнула, слишком тяжелым все это было, но теперь, как она думала, все будет хорошо... Орки направлялись по тому же пути, что и пришли сюда. Молчаливые, усталые, но довольные победой и не довольные смертью брата. Да, это очень больно, когда теряешь кого-то, кто всегда был рядом, был опорой, другом, прекрасным воином. У него же тоже есть дети, жена, а теперь они одни. Из-за одного предательского удара в спину... Кхэру посмотрела наверх. Снег шел все сильнее и сильнее, на небе начали проявляться звезды, скоро совсем по-темнеет. Но вот, вдали загорелись огни факелов, послышался вой волков. Родной дом... Вошли в деревню победителями, но опечаленные смертью брата были все, тут же часть орков отделилась, они вместе с телом ушли к шаманам. Нужно было передать духам воина. А Трог'Мук прошел до своей пещеры и, войдя внутрь, уложил на постель Кхэру. Она уснула, пока они были в пути, а сам орк покинул пещеру и, наконец, легко вздохнув, посмотрел на звездное небо...

***

Ветра Альтерака завывали над пристанищем Морозных Волков. Вчера, когда Кхэру спала в пещере отца, орки отдали духам тело орка, сожжением на костре и передачей души воина предкам, что и сделали шаманы клана. Утром орчиха проснулась, и решила сразу же покинуть покои, чтобы размяться. Она так давно не была на свежем воздухе, чтобы просто прогуляться. Покинув пещеру, она осмотрела деревню: многие орки уже были на ногах и каждый был занят своим делом. От выбивания шкур, до кормления детей, волков и вообще сборов куда-либо. Тут, подул сильный ветер. Волк отца, Лорг, развернулся и посмотрел в сторону, куда шли потоки ветра. Кхэру обратила внимание на волка, который застыл, смотря в одном направлении. Ещё один порыв ветра сорвал с орчихи плащ, и унес в направлении, куда и смотрел волк. Кхэру, постояв ещё с мгновение, решила, что терять теплый плащ не надо, и побежала за ним. Плащ-то она нагнала, но вновь сильный порыв ветра буквально повернул её в сторону подьема в гору. Зеленокожая пошла по горе, пытаясь укутаться в плащ, но ветер, который её подгонял, сделать этого совсем не давал. Он лишь резкими порывами гнал её наверх. Ещё с возвращения домой, она слышала пение, нет, завывание ветра в голове, а тут он сам гнал её куда-то. Она проследовала на поляну, что была в снегу, а буквально в десяти шагах от неё, бил горный родник, ручейком стекая вниз.
- Что? Что я должна сделать? – Вопрос, отправленный в пустоту, никуда не ушел. Ветер кружил вокруг, а орчиха стояла на месте, пытаясь что-то высмотреть, что будет знаком или хотя бы весточкой. Ветер подтолкнул к ручью Кхэру и она, последовав его совету, подошла к горному роднику. С минуту она простояла просто в тишине, слушая лишь завывание ветра в горах и журчание ручейка, которое больше напоминало речь, нежели плеск и звуки течения. Девушка присела у ручья и закрыла глаза, погрузившись в свои мысли. Она спрашивала сама себя, что происходит вокруг? Но... Ответа не было... Он был просто молчаливым, как будто загнанным в комнату и закрыт там, ударился о стенку и затих. Завывание ветра, журчание ручья и что-то непонятное в голове, её отвлекало это все от своих мыслей, но понять нужно было все, что происходило с ней в последние дни. Она, молча, с закрытыми глазами сидела на берегу и думала, что все это могло значить? Может духи так приветствуют свою дочь дома? Или же это ещё что-то? Она не знала, кого ей об этом спросить, но одно решила точно. Кхэру поднялась с колен и развернулась в сторону тропы, по которой пришла сюда. Орчиха сбежала вниз, в деревню. Там она вошла в пещеру, где сидел отец.
- Ты уже вернулся?
- Яб.- Орк коротко кивнул, не поднимая взгляда на дочь, он продолжал чистить лезвие клинка.
- Отец, я должна уйти...
Тут, руки орка сами застыли на месте, он поднял свой усталый взор на орчиху и оскалился.
- Зачем?
- Я должна узнать, что со мной происходит, мне кажется, что я... Да, со мной говорил ветер, со мной говорила река, но я их не понимала. Я должна отправиться в Оргриммар и попросить шаманов о помощи.
Трог'Мук посидел в раздумиях не долго и кивнул. Встав с места, он взял сумку и протянул Кхэру.
- Собирайся, я разрешаю.
Орчиха подошла к отцу и обняла того, крепко прижавшись, вдруг им больше не предстоит увидеться и отойдя, взяла сумку. Складывала туда вещи, первой важности и то, что ей будет нужно в пути.

***

Трог'Мук стоял на скале, смотря вниз, рядом с ним были и другие орки, орчихи и орчата клана, они все провожали Кхэру, которая решила отправиться в Оргриммар. В последний раз взглянув на родных ей, она помахала рукой и, поправив сумку, потопала по горной тропе. На встречу, своей судьбе...