Отправлено 22 Январь 2014 - 15:38
Герцог Дамиан Нортон, «Лорд Бегемот».
Пролог.
Тёмные кельи метр на два, жуткая трупная вонь, въевшаяся во всё, что только можно и темнота. Темнота, что никогда не покинет эти места. Слишком глубоко она въелась в души здешних жителей, поглощая свет. Свет. А ведь когда-то он царствовал в этом королевстве, даруя королям веру в будущее, а народу веру в своих королей. Но его здесь больше нет. Как и живых – лишь мертвецы, мертвецы, что никогда не смогут упокоиться в могилах, пусть даже рыть начнут их сами.
Заглянем же в одну из этих келий. Допрос. В них и ранее проходили допросы, они всегда проводились безумцами. Что ж, пожалуй, это единственное, что осталось прежним в Лордероне. «Герцог Нортон, полщ…» попытался было мертвец произнести ту речь, что готовил более часа, но не смог. Челюсти мертвецов, обычно, не так крепко держатся, как им хотелось бы.
Готовил речь. Очень редко палач готовит речь, дабы прочитать ту своей жертве. Пожалуй, скажем, что даже никогда. Но этот раз был исключением. Перед допросчиком, палачом было приковано к стене цепями, одно из тех существ, с которым мало жаждешь встречи. Как «бегемот», скрывал он свою истинную сущность под чужим ликом, но этот лик на самом деле был его. Рыцарь, не постигший Света, не мог бы пасть столь низко. Продолжим…
«Лорд Бегемот, как долго жаждал я этой встречи» бубнил мертвец, теребя в руках конверт. «Я помню как ты пал, склонил колени пред тем отродьем, и что же оставалось нам? Смотри в глаза!» завопил урод, ударяя лорда по лицу «Ой, что это в моих руках? Не уж ли ваши сочиненья, написанные в тех боях?» Мертвец шагнул назад, уселся перед «гостем», раскинул ноги и достал свой нож. Движеньем ловким, он освободил бумаги, скрываемые в конверте. Конверт тот сам откинув, он взял прогнившие листы в свои гнилые руки и, сплюнув гной из горла, своей гнилой гортанью стал извлекать гнилые звуки, что озвучивали чудом сохранившиеся буквы.
Записки из могилы.
***
«Мы взяли крепость вновь. Прогнившая насквозь, но всё же Наша. Родные стены поменяли лик: поник весь белый мрамор, нет больше блеска в нём. Ободраны все залы, от ужаса, что смел произойти, вопит здесь каждый уголок. И даже небо, то голубое небо, что ранее вселяло веру своею чистотой, окрасилось в багряный цвет, но…
Всё вернётся вновь. Ничто не вечно, как и страх, что зародился в тех сердцах, кто смог узреть страданий боль. Но страха больше нет, и быть его не может. Мы взяли крепость вновь.»
***
«Прошло три дня и три бессонных ночи. Нет боле мочи держать клинок в руках, нет боле мочи удерживать клочок земли. Но знание, что это не конец, что впереди есть место для нас всех, облегчает эту ношу. И я питаю этим знаньем всех. Всех этих немощных, обессиливших солдат, что шли со мной на смерть. Пусть знают. Но знаю это ли я сам? И… Верю ли?
Вдали мерцает огонёк. Единственное, что питает мою душу. Он холоден, как лёд, но лучше холод, чем небытие. Я чувствую его, я знаю, он лишь мой. Я спрашивал своих людей, не видят ли они его? Не видят.»
***
«Ещё три дня. Ободранная плоть на моей руке дала возможность час поспать. И лучше бы я умер сразу, повезёт же встать… Тот сон, что видел я, не описать словами. Тот сгусток льда, что виделся мне раньше, смог форму обрести, пытаясь донести мне путь к спасению. Сдать крепость.
Мы все уже и так мертвы, а мне спасенье предлагают… Я смогу остаться жив, но смогу ли жить я с этим? О Свет, что я несу! Мой разум затуманен болью, запахом и горем. Я встану вновь и приму смерть так, как подобает сыну Лордерона, людскому сыну!
А может…»
…удар по лордову лицу последовал мгновенно, на отмаш, сквозь темноту того угла, где затаился Бегемот. Звук, что произвёл удар, пролетел по всем залам, и вновь вернулся в комнату для пыток. «Мра-а-азь» озвучил тут мертвец, сжимая кулаки, и рассмеялся, что есть мочи, задирая свою гнилую голову к гниющим балкам потолка. Из еле держащегося рта брызжала непонятная субстанция из плоти и дерьма. «Ты думал, все мы здохли?! Ты думал, здох и я?! Ты вырезал нас всех, предатель! Кровь всех, кто были преданы тебе, застыла на твоём клинке! Но я не здох… Нет… Три дня ещё я подыхал на том бугре, где ты меня оставил! И видел всё! ВСЁ!»
Всё.
«Средь наших тел ты, мразь, стоял, колено приклонив, и ждал... Ждал! Я подыхал, и каждая секунда казалась мне миллионом лет, и каждой миг той вечности я ненависть питал к тебе, и ждал когда ты сдохнешь! Но ты не дох, лорд... Ты не дох! И в тот момент, что толпы нежити шли мимо, как стая чумных блох, не дох ты, сука! Ты не дох...
Секунды шли, в след них часы, и взору моему предстало то создание, что смел увидеть наяву ты, тварь, куда уж раньше нас. Хладный призрак, весь в цепях и ростом метров пять - он шёл сюда не просто так, он знал кого искать! Тебя, паскуда! Тебя, цепями окружив, он спас от лап излюбленной тобою смерти, и за какую цену? За наши жизни, лорд? Бегемот! Какое имя... Но что тогда он смел спросить тебя? Кого ты любишь...»
Ни одна из тварей, загнанная в угол, не будет тихо дожидаться смерти, тем более, если эта тварь давно уже мертва; она не будет ждать клинка, что нить последнюю обрубит, не будет ждать, пока по ней прозвенят колокола, которые и так звенеть не будут. Ведь в этом нету смысла, в бессмысленном конце нет смысла, но… Есть ли смысл хоть в чём-нибудь вообще?
«Кого ты любишь?» услышал Бегемот, но гласа не было нигде, как будто в пустоте его прогнившей до последней капельки души родился каверзный вопрос. Но ничто не может взяться ни от куда: вопрос был задан вновь, вся кровь, что герцогом была пролита, потребовала истинный ответ.
«Кого ты любишь? Кого?.. Кого?..» каждый из вопросов стал очертанья принимать, мягкий женский голос смел их задавать, но кто владельцем голоса являлся? Не уж ли та, к кому на покаянье он пришёл, сама терзать его решила, или…
«Никого!» Ответ не изменился, но в этот раз милорд пришёл к нему своим умом. Сорвав оковы, зверь кинулся на надзирателя того с металлическим колом, и пару раз пробил им черепушку, превращая прокисшие мозги в отборный фарш. «Никого!» воскликнул вновь выродок людского рода, коим сам себя считал. Хладный труп с обвисшим содержанием коробки черепной смел пасть на землю, и звуки все, что были в сей момент в той келье рождены, недолго дожидались своего триумфа – гвардейцы редко заставляют себя ждать.
«Долго ж ты его терпел, любой из нас бы тоже озверел, займи мы твоё место» позволил себе слово вставить один из пришедших палачей; что до лордовых ушей – то все те звуки, что он услышал, казались лишь укором, презрительным упрёком, чего он не любил.
«Я вновь его убил. Убью ещё раз, если встанет. Убью и вас, коль повод мне дадите. Я всех убью, коль к королеве вы своей меня не сопроводите» решительно ответил Бегемот, сжимая в окровавленной руке кусок металлической трубы, коей терзатель был заколот. Не в лучшем виде, без своей брони и рунного клинка он всё ещё внушал необъяснимый страх во все сердца, чьим обладателем судьба подкинула страданий, позволив встречу с ним.
«Не сопроводим. Но лицо, что внушает ей доверие, Вас посетит, с минуты на минуту. И лучше бы Вам принять чуть более одетый вид» стоило гвардейцу речь свою сказать, как в келью занесли всю амуницию: броню и знатную печать, что раньше красовалось на Дамиана пальце. Не хватало лишь клинка, но о нём милорд на этот раз решил смолчать, подозрения вызывать сейчас уж точно ни к чему. Но лишь на этот раз.
***
Прошёл всего какой-то час. Час ожидания, без тревог, без каких-либо эмоций вовсе. Да и к чему они машине, что создана лишь для того, чтоб смерть нести. Без них намного проще всё перенести: всё то, что было и то, что только будет.
«Забавно лицезреть, не думала, что рыцарь смерти забудет свой клинок…» гробовую тишину прервал тончайший женский голосок. Да, это был всё тот же голос, что бродил у лорда в голове. Предстал же лорд его владельцу в своём истинном лице, хоть и был спиной повёрнут: закованный в чернейший саронит, на его плечах располагались две лишних головы, два черепа, что в противоположности решили устремить свой взгляд. На рукавицах виднелись тысячи рубцов – что бы делал Бегемот, не будь всегда с ним его кровавых лат. Мы видели уже.
«Что дальше? Ещё насмешки?» в ответ Дамиан ощутил, как в его руку поместили знакомую до боли рукоять. Вся стать его клинка, его величие не поддавалось описанию в такой кромешной темноте, его место в чьей-то пробитой голове, а не в забитой келье.
«Я хочу знать, почему с него не получилось смыть всю кровь…» еле шевеля губами, практически не говоря, мертвое создание, что лорд не удостоил взгляда своего, подкралось к нему сзади и прикоснулось к не менее мёртвому лицу.
«Потому что закалён он был в крови моих врагов и всех тех, кто не угоден был… Королю. Да, я выжил кровушки на целый чан. Она кипела, я слышал боль и крики всех тех, чью кровь слил в эту бочку, вновь. Их голоса слышны мне и сейчас, но голос твой успел затмить их, лишь стоило услышать мне его» договорив, рыцарь ринулся вперёд. Всего лишь шаг и разворот – а окровавленный клинок, излюбленный его клинок уже успел чуть докоснуться лезвием своим до шеи той.
«Ты больше не такой…»
Сообщение отредактировал burger is my destiny: 23 Январь 2014 - 15:25
