Великое проклятье.

Пролог.

«Прекрати свои страдания, иди вперёд, иди ко мне... Большая тьма уже тебя не услышит, мон. Всё, что осталось от тебя — тень великого и ужасного прошлого. Одного прошлого, расколовшегося на два больших джу-джу, что теперь хранят лишь одних. Смерть уже близко, скоро они придут и за тобой. Ты понимаешь? Да, понимаешь, ибо череп твоего отца говорит ясно. Взгляни в его глаза, подумай о том, что не свершил твой народ, его великое предназначение, его великая скорбь и слепое отчаяние. Ты не сможешь отрицать это, мон. Оно грядёт. Прими меня, и мы станем едины, как некогда были мы и они. Все мы испили из того источника, что стал последним глотком свободы в этих тесных стенах темницы нашего же сознания... Взгляни же на то, что стало с ними. Безумие, вырвавшееся из коры создателя, пожирает их. Они бродят в этих коридорах подобно зомби, они лишены всего, кроме их проклятой плоти. Их плоть разрывается от духов, что пожирают её. Ты следующий, мон. Следующий, если не прислушаешься к моим зашитым губам. Давай, развяжи нити... Ещё, да, я уже ощущаю твои дрожащие длани. Страх приведёт тебя к спасению.»

Лишь отрывки видений мучили терзаемый разум в ту ночь. Многие религии называют это по-разному. Кто-то нарекает одержимостью, кто-то безумием, ну а другие... Частицей Богов. Благословлением забытых и отверженных. Никто уже и не вспомнит о том народе, которому так и не удалось избежать этой страшной участи. Этот страшный секрет никогда более не выйдет из подземелий. День, ночь, свет и тень перемешались в тот роковой день для некогда избранного народа. Потерянный во времени и пространстве коллективный разум жаждал спасения в пустоте...

Кахджанг возвышался над гротом пещеры, глядя на последний угасающий огонь в бесконечной пустоте камней. Никто так и не узнает о том, что высвободил его народ из недр тёмного камня. На глазах наворачивались слёзы отчаяния и безысходности его выбора. Голова великого предка говорила ясно...

«Гляди на то, что было предначертано. Узри же бесконечную пустоту и прими её в себя: как забытые и разгневанные приняли в жертву твой народ. Чувствуешь, как кровь наполняется чёрным ядом? Оно уже пытается проникнуть в твой дух, сожрать его, утолить свой бесконечный аппетит. Твой выход очевиден, пасть зверя смыкается на своей добыче...»

Тролль не мог сдвинуться с места, чёрная бездна древнего колдовства пожирала молодое тело. Все с ней сталкивались, все прикасались к её единой сущности... Все когда-либо ощущали страх. Но в тот момент, он был иным. Накормленный сотнями душ он был силён как никогда. Чёрная тень заволокла взор защитника смерти... Нет более чувств, нет более тела, нет будущего и прошлого в пустоте. Тишина. Вот он. Конец...

П̢͕̹ͮ͛̄̀̿ͦ͜р̠̰̱̱̣͋ͤ̅͢и̧͓̟̃̈͋̓͆͂ͭм̡͔̗̦̌̽̏̽и̝͕̠͔͗͑͛͆͡ ̴͇̖̳̰͉̻͌̐̒̄͘м̴̧̢͎̭̤̬̂̽͛͌̆е̹ͫͤ̎̊ͮ̇ͫн̵̨̖̖̰̩̰͚͚̒͘я̧̹͓͖͙͓ͫ̏ͪ͘͡!̭͚̖̬̣̀̄ͦ͆͊͑̐͊̕͜

Череп великого предка вспыхнул как огонь, обдавшись сиреневым свечением. Кахджанг возвращался из пасти великого зверя, летел как манджа с ритуальной скалы. Камни были подобно зубам, что резали одержимый разум, пещеры уходили всё дальше, двери забытого города с грохотом закрылись, оставив его народ перевариваться в своём желудке до конца времён...

Рождённый в темноте.

«Проснись, чаша смерти,

Проснись, как просыпались твои предки многие сезоны назад,

Проснись за всех, кто не сможет уже проснуться...»

Он открыл глаза, но они уже не видели. Лишь холодный и сырой камень пещеры говорил о том, что он ещё жив. Никого рядом не было, ни души. Всё было как в страшном сне. Лишь костяные бубенчики иногда постукивали друг об друга где-то в дали.

«Иди на звуки смерти, потомок.
Иди туда, откуда изгнали твой народ.
Он ждёт тебя там.»

Кахджанг протянул руку, пытаясь найти невидимого товарища, хриплый стон вырвался из горла избранного забытыми. Голое тело, валяясь на камнях, изнывало от боли. Такое слабое, такое уязвимое ко всему. Будто новорожденное дитя, оставленное без матери. Оно просило сока жизни, но получало в ответ лишь холодный звон пустоты.

В̠̖̩̟̤̺ͪ̐͑̄̃̿с͒̇̅̾̋̽̓҉̗̥̹͍т̘͚͕̓͑ͫ͜ͅӑ͚̥̖̗ͣͩв̩̼̘̹̪̒̐́ͥ̂͜а҉й̸̊͐ͮͯ̚!̺̀ͥ̈͊͋̇̌

Оно раздалось в ушах подобно гневному крику древнего бога. Тело сжалось в эмбрион, закрыв лапами длинные уши. Боль пронизывала каждую клетку тролля, она была невыносимой. Холодные стены пещеры давили на Кахджанга, сжимали его в крепких тисках отчаяния, захватили его разум. И всё впало в небытие... Защитник смерти не знал, сколько он так пролежал. Час? День? Неделю? Вечность?

«За что?»

В̻͎̦̉̑̓ͧ̅̀с̧̪̮̲͇͖̃е̮ͪ̄ͤ́̔̊ ̢̻̳̬̜͉̂͗о̸̙̯̳͍͓̿̈͆̈ш̣̭̤̤͉и̸̑̍ͮб̐̈́͋̃к̵̳̬̱̠̉̏̂ͣ̉̌и̎ͬ҉͓̼̹͖͎̗̗ ͉͛̑̏̈͝п̹̮̺̪͖͉̟̊̓̈́̒̆рͯ͗͢ё̸̱͓̫͔̞ͫ̂ͭͅд̘͙̳̜̔̂̌͊ͬ́к͎̬̀̕о̲͐̌͆̈́̏в̹̳̘̬̝̹͛ͪ͟ ̡̲̤͙̘͚͉͇д͂̅ͪ́҉о̶̖̞̬͎̪̝̗ͩ̎͋̓л͚ж̋̐̉̄͋̈̕н͖̣͉̳ͧ̇̇͒ͫͥы̮͕̖͍ͯ̅͗̑͊̚ ͏б̝͕͙͉̰͉͈ыͪ̂̈́ͪ̚҉̩̜̯̱̲̱т̏̑̐͊͋̏ь̬̍͆ͦͨ͐ ̰̖̮̪͛ͫ͐̄̈́̀и̊͊ͧͦс͖̄̐ͨп̪͈̫̹̞̓ͩͦ̍р͓̯̭̣͈͛̐ͅа̖̖̰̣̂̀ͪͬ̉͐͜в̜͔̌́л̘̣̜͓̘̠ͩ̿͌̏ͥ̋̚ё̷̞̘͍͙́н̬̣̤̰̺̉ͯ̒ы̯̰̬̗̬̻̹̃̾̓̂...

Тени окутали бесконечную пещеру, они скользили по острым стенам, превращая их в неведомую склизкую плоть. Она была такой родной, тёплой, но одновременно и опасной. Нельзя было оставаться в ней, она пожирала беззащитное тело. Вновь страх, он ударил в голову подобно грому среди ясного неба. Тролль открыл глаза. Он видел, видел тысячу ртов, что жаждали свой кусок плоти. Они были повсюду. Надо бежать. Мышцы содрогнулись, беспомощное тело с хрустом поползло по пещере как змея, извиваясь, шипя от боли.

И̰̟͎̞͔̠̝д̙̳̑̀͊́̌͒́и̫̪̯̗ ̡̖̳̳̄ͤ̿̍ͮн͆̇͏̠̜̖̣̞а̄̿̊̇͆ͤ̑ ̗͉̦̥͊ͪ̀ͅз̧͆ͫ̄ͩв̲͐у͑̓̿̆͑к̋͋͛͐͏̪͉̘̤̰͎̫и͔̼̣̝͕͖͙ͨͯ́ ̞̞͕̯͍͐̍̀͜с̴̝̩͔̘̣͛ͮͩͅм̗̭̯̹ͭͨе̟̤̥̯̃̅͊̾̓ͦ͜р͖̜͚̦̲̙ͨ̽т͓̼̱̟̹̳͑͡й͓̥̻͉͇̮ͪ͂ͬ̏͟

Змея разорвалась, бабочка вылупилась из своего кокона. Тролль бежал, бежал как никогда раньше. Спотыкался, падал, кубарем катился в водах Кирдахкаха, резался об камни. Первобытные инстинкты проснулись, повелевая сознанием. Полностью заполняя собою чашу разума. Кахджанг вновь споткнулся, чувства подвели сознание и тело вновь падало в небытие.

Всплеск воды оглушил тролля, маленький ручей оказался большой рекой, что утекала лишь вглубь земли. Но Кахджанг не разбился. Что-то спасло его. Духи? Нет... Это была плоть. Дно из плоти. Сотни трупов сородичей, которых веками сплавляли по реке во владения Муех'Залы. Полный вдох. Сладкий, отвратительный запах разложения. Непроизводный кашель отвращения и усталости. Тролль поднялся на корточки, уставившись в глаза неизвестного тролля. Река из плоти и гнили, но посередине стоял остров костей, в центре которого горел тот самый сиреневый огонь. Холодное сияние освещало всю пещеру и единственный силуэт, который выделялся средь общей биомассы. Он сидел у костра, и поигрывал костяными чётками, что щёлкали подобно пасти.

В̆ͤͬͬ̓̒͏̮̜͖̮̜͉оͤ̒͒̂͐҉т̞͍̱̬̜̳̲̽͒ͤ̆̅ ̩͎͕̝̞̰ͤ̍ͧ̈̓̓̓м͖̿͛̽̎̅ͤͦы͈̑̌͗͡ ̮͙̼ͤ̃̊͋̽́и̥͓͍̲̌ ͈͔̟̘̳̱̹͊͋ͩͭͥ̉в̦̯̳̤̆̋͠с̘̦͘т̰̳̝̳̞̎͆р̧ͭе̖̭̟͚̪͈̏̏̆т̖и̯̺̣̝͖̦л̛̝̗̝͚͐̑͌̇͆ͯͭͅи̡̳̱ͨс̴̯̟ь̢̲̄̎͊͂͑̒͐.̞̯ͫ͑̃.̸̹̼̉͛.̤ͬ̄͊ͭ

Колдун сидел у мистического костра и помешивал суп из остатков плоти реки мёртвых. Запах был невыносимым, но Кахджангу уже было всё равно. Его больше не волновали проблемы плоти ибо в животе царила чёрная бесконечная бездна. Цепляясь лапами за останки сородичей, избранный добрался на вершину островка, где и сидел колдун. Его лица нельзя было не узнать... Атал'зул. Великий предатель. Отец... Кахджанг упал на колени, сорвав засушенную голову, привязанную к набедренной повязке. Она злобно и ехидно скалилась, в пустых глазницах горел тот же огонь, что и шёл из костра, а некогда прочно зашитые в рот верёвки болтались на оборванных губах.

- Зачем... Вся эта ложь... Ты обрёк нас всех.

- Великая манджа была принесена, Кахджанг.

Отвечал одновременно череп и колдун у костра. Они были так похожи и одновременно так различны. Древний ритуал прошёл успешно, тёмные тролли дали свою последнюю жертву Лоа. Теперь перед Кахджангом находилось то, что и собрало кровавую жатву. То, что начало всё это. Предательство во имя Великого. Никогда ещё Кахджанг не чувствовал столь сильного горя и разочарования. Они пожирали всё внутри и оставляли лишь ненависть. Слепую ненависть к предателю. Рука тролля потянулась к костям под собой...

У̘̝̤̰͙͆̈́ͭ͑Б̺͉̬̖̲̫ͮͭ̽̆ͩ͊̉Ё̜͉̯̫́̎Й͔͎̏̑̌ͪͮ̃

Одна, другая... Кости пронзали тело слепого колдуна, на морде которого сиял ужасающий оскал. Дикий рёв разносился по пещере, Кахджанг резал иссохшую плоть Атал'зула, дробил кости, вырывал внутренности. Чёрный гнев стал пламенным мотором, что работал на полную, заряжая своего владельца древними силами. Тени окутывали защитника смерти, но ему было уже плевать. Ему было плевать на свой народ, плевать на себя, плевать на отца. Кахджанг исполнил предначертанное. Дитя тёмного моджо было рождено в тот час. Великий предатель обрёл бессмертие в душе своего наследника. Два джу-джу слились, образовав из двух душ единое целое. Прошлое и будущее...