Тема закрыта
Отправлено 09 Май 2013 - 01:03
*****
Вот я. Вот мои товарищи.
А вот речка. А за ней – орк. А вот – его товарищи.
И уж так сложилось, что я и орк друг – друга ненавидят. И хотят друг – друга убить. Как же просто, не так ли? Ничего лишнего. А это красиво, когда нет ничего лишнего. Значит, война это красиво?
******
Отец часто говорил мне о том, что в бой идут лишь одни старики. И я всегда, обуреваемый детским любопытством, раз за разом донимал его своими расспросами по этому поводу.
- Но они же молодые, и каждому из них не больше восемнадцати!
- Не поймешь ты этого, пока сам не окажешься на их месте.
И так уж распорядилась судьба, что мне было суждено побывать в шкуре старика. Старика, которому всего – лишь семнадцать лет. Все люди стали делиться на солдат, годных к службе и не годных к службе – таков закон военного времени.
Знали бы вы, как это страшно – видеть смерть других. Чувствовать своё бессилие перед происходящим. В эти минуты мне вспоминался Старый Город и его подворотни. Часто я проходил мимо драки, где бандиты, много их, били несчастного прохожего. Улавливаете мои ощущения? Ведь ринуться ему на помощь я не мог – все эти оборванцы, они выше меня, да и весят больше. Приходилось лишь в спешке проходить мимо, поджав хвост, и ловить на себе этот опустошённый взгляд, что отчаянно просил о помощи.
В сражении ты не думаешь. За тебя думают те, кто может делать это, сидя в спокойствии – командиры. Твоё дело – сражаться, подобно безрассудному зверю, загнанному в угол. Ведь только задумаешься о происходящем вокруг – как сразу же отпадёт всякое желание сражаться. Но сержант наш верно говорил – если ты хочешь узнать, за что сражаешься – прекрати сражаться, и тайное станет явью. Никто не горел особым желанием узнать это.
Будучи мальчишкой, ты привык видеть солнце, что слепит глаз, мячик, что укатывается или залетает к соседу в окно, и смеющихся друзей, что кружат хоровод вокруг горящего чучела. Ты привык к счастью, любви и родительской заботе. А теперь ты – убийца. От твоего меча погиб не один орк. Что служит твоим оправданием? Приказ? Долг? Нет и нет. Ты просто жаждешь выжить здесь. А чтобы выжить, нужно убить то, что хочет тебя убить.
Но ты здесь не один такой. Твои товарищи становятся твоей семьёй. Они хотят жить точно так же, как и ты. И люди начинают цепляться друг за друга в силу вынуждения и разумной необходимости. Они оберегают жизни друг друга, отдают друг – другу себя без остатка. Здесь нет места эгоизму и лицемерию.
Потом это перетекает в непринуждённое, светлое братство. Самое настоящее братство, но не по крови. Я называю это братством оружия. Романтично, не так ли?
*****
Сегодня убили папу. Он изо всех сил пытался выбраться оттуда. Не удалось. Мы пытались, бились об орочьи топоры, но не смогли.
Столько всего прожито, столько воспоминаний. И всё, словно было вчера, пролетело в голове.
Я обещал не лить слёз, если это случится. Да, папа, ты не зря предупредил меня о таком исходе. Я наивно думал, что всё обойдется, когда мы с тобой стояли в очереди перед глашатаем. Но действительность куда страшнее. Ты не успел преподать мне все свои уроки. Ушёл. Наверняка там тебе куда лучше. Покойся с миром, отец. И да благословит Свет твою душу.
С моей головы опадают седые волосы. С днём рождения, Тэодор. Тебе сегодня девятнадцать.
*****
- Не хочу, - Угрюмо ответил я священнице церкви, что пыталась напоить меня чаем. В последнем бою зеленокожий рассёк мне левую ногу, и пришлось отлёживаться в лазарете. Прямо перед самым Порталом. А ведь моя рота была образцовой – могли и закинуть туда, за Туралионом. Досадно было. «А я бы на твоём месте радовался» - сказала мне священница. – «Может, ещё свою маму повидаешь».
Я молчал. Не был в силах что – либо ответить. А эта святоша всё не отходила ни на шаг со своими расспросами.
- Письмо написал?
Я отрицательно помотал головой.
- Давай напишу за тебя, хорошо?
Под моим согласием она уселась за стол и принялась выводить буквы при свете свечи. Написанное она читала вслух.
«Дорогая мама! Со мной всё хорошо. Лежу в лазарете, но не беспокойся – рана несерьёзная. Мы уже дошли до Портала. Вот как разложим зелёного гада на обе лопатки – вернусь домой! Люблю тебя».
- Да, убьём вражину! – Послышалось одобрительно с коек.
- Молодец, хорошо написала. А теперь – дай его мне.
- Погоди, сержант. Нужно поставить адрес.
Некоторое время я молчал, ибо внутри всё скрутило, сжалось. Ком в груди, вскоре, удалось вытолкнуть.
- Нет адреса. Нет мамы. Ничего нет.
*****
Знаете, каково было моё удивление, когда я вернулся домой? Вот я стою, средь полуразрушенного Штормграда, и думаю… а кому я теперь нужен?
У всех людей есть корни, что они пустили в землю, из которой черпают жизненные соки. У кого – то это семья, у кого – то – работа. Я же ушёл на войну мальчишкой. А вернулся – двадцатипятилетним стариком. Как же тут жить? Как жить в этом мире, где более не пролетают снаряды катапульт, и смерть не витает в воздухе?
Кто – то уронил кастрюлю, а я метнулся за бочку. Идиот, всё же давно кончилось. Но всё равно я, одолеваемый низменным инстинктом, прячусь, слыша узнаваемый звук. «Слышала, вчера тот самый сапожник умер?» - послышалось из открытой двери. «Наверняка на него навалились втроём. Придурок, нужно было держать строй со всеми и не выпускать щита из рук» - сказал я сам себе, а потом услышал: «Да-а-а, слыхала. Лихорадил уже два года». Ну и дела. Как же можно умереть от чего – либо другого, кроме как от рук орков? Оказывается, и здесь, в этом мире, люди тоже умирают. Не знал.
Без доспехов я сутулюсь, словно крадусь. Ведь ничто не защитит меня от топора или же стрелы. Какой же я беззащитный… Беззащитный там, где нет опасности. Мирная жизнь оказалась куда более страшной, чем жизнь на передовой, в окружении солдат, что стали новой семьёй.
Судьба разлучила нас.
Мне удалось спастись от меча, топора, стрелы и даже катапульты. Но я всё равно ранен, и эту рану не зализать в лазарете.
******
А потом удивление сменилось подавляющей депрессией, которая не имела ни конца, ни краёв. Я стал обитать на дне бутылки, ища утешения. Меня удерживало лишь моё прошлое, полное счастья и ужаса. Прошлое, проведённое на дождливых баррикадах воины, где я был окружен людьми, с которыми прошёл через ад, рука об руку. А будущего не было. Я словно висел между небом и землёй, и эта неопределённость убивала меня изнутри. Яд войны искалечил душу, а ведь с этой душой пришлось жить дальше. Лучше бы меня убили.
Иногда меня донимали мальчишки, хотели услышать правдивые истории о той воине. В них я узнавал себя семнадцать лет назад.
- А вы герой?
Дурацкий вопрос. Я так его ненавидел. Ответ на него был отвратительно – очевидным.
- Что геройского в тупом стремлении спасти свою жизнь? Герои те, кто остались там, на полях сражений.
И я подловил себя самого на своей двуличности. Ведь я сражался далеко не за свою жизнь. Я сражался за жизнь брата по оружию. А он сражался за мою жизнь. Так и выживали.
*****
Штормград? Король? Мы не думали о политике, проливая кровь. Орки пришли убивать нас и наши семьи. Мы – защищали их, но забывали об этом в стремлении защитить себя. Каков же был наш скепсис, когда роту, поредевшую в кровавых битвах, строили перед глашатаем, и он говорил о короле и о его заслугах. Воины, видимо, выигрывают правители. А мы здесь просто так. Они рассчитывали увидеть наши идиотско – просветлённые лица, наполненные гордостью. Но это всё – фальш. Сложно было обмануть нас, уже множество раз обманутых самими собой. Зачем мы обманывали сами себя? Придумав самому себе сказку и уверовав в неё, ты замечал, что тебе становилось куда легче. «Ведь кто-то смертельно болен и умрёт через день» - думал я, утешая себя этими мыслями. Но в чём различие смертельно больного и солдата? Первый хотя – бы знает, когда он умрёт. А мы находились в гнетущей неопределённости – может завтра, а может через год. И, знаете ли, это намного хуже, жить ожиданием смерти. Но война закончилась, а смерти я так и не дождался. И, что самое ужасное, я до сих пор жду её. А она не приходит…
*****
Я нашёл работу своей мечты – сторож на кладбище. Это очень поспособствует моему здравомыслию. Чего скрывать, я уже считаю себя безумцем. Брожу, подобно живому трупу. И завидую трупам мёртвым. Всё, что от них осталось – это добрая память их родственников и друзей. У меня же нет ни тех, ни других.
Они – живы. А я – нет.
Заберите мою жизнь! Заберите, и встаньте из могил, герои ушедшего времени! О вас помнят и вам будут рады здесь! А я – уйду. И некому будет вспомнить обо мне, тупом звере, трупе, который по какому – то недоразумению всё ещё ходит и разговаривает.
Нож. Я давно думал о том, чтобы оборвать своё жуткое существование, лишённое смысла. Холодное лезвие, коснувшись руки, пустило волну мурашек по телу. Я взглянул на небо, дав немного времени своим воспоминаниям.
Но, видимо, свершилось какое – то неведомое чудо. Крик глашатая разорвал тишину и был оазисом надежды в огромной пустыне безысходности.
*****
Война! Она снова началась! Что же ты так долго, война? Я ведь так тебя ждал. Ведь ты – смерть.
Я продал всё, что у меня было, и поплыл на север.
Трюм этой скверной посудины был забит молодыми добровольцами. Глядя на них и их просветлённые лица, я хотел смеяться в голос. Какие же они идиоты, что пошли на это. Но с другой стороны, я ощущал себя их отцом. Да, я не породил их. Но они – такие маленькие. И шепчутся обо мне между собой. «Он – ветеран Первой и Второй!» - восхищённо изрекали их голоски. Они считали, что это очень почётно и здорово, быть таким как я. Что же, попробуйте пройти через то же, что и я. Станьте мной. И поймите меня.
*****
У тех, кого надо было убивать, просто сменился цвет кожи с зелёного на бледно – серый. Мне нравилось сравнивать себя с этими умертвиями, такими простыми и забавными. Смысл их существования – жрать. Мой же смысл не слишком отличался от этого. Но началась воина, и теперь я считаю себя выше этих тварей. Ха, как мило.
Я сражался без устали, ибо умел и любил это делать. И «дети» брали с меня – старого безумца – пример. Конечно, я же такой примерный. Я столь многого добился в жизни, написал роман, изобрёл самолёт и сделал этот мир лучше!
Детишки. Как же я люблю их наивность и искреннее удивление, когда они видят, на что способен враг. Они ещё способны удивляться. А я – наудивлялся на три жизни вперёд. Всё бы отдал, чтобы снова испытать это чувство встречи с доселе неизведанным явлением. Конечно, в жизни бывает много чего интересного. Но моя жизнь – это воина и только воина. А о воине я знаю абсолютно всё.
*****
Почему мы следуем чужим приказам? Ради дисциплины или же организованности? Человек подобен скоту – он хочет переложить бремя своей ответственности на плечи другого. Пусть он работает головой, а я не хочу быть в ответе за свою судьбу! Как же это низменно – подчинятся законам дисциплины и её уставам. Настоящие герои служили лишь самим себе, освобождая свою волю из кандалов чужого веления.
Но перестав подчиняться приказам, я погибну. Я вывалюсь из огромного механизма войны, подобно винтику, к тысяче других, точно таких же винтиков. Но война – машина интересная, она функционирует даже без нас. Стоит только вкручивать в неё новые винтики.
Но каково винтику - быть частью огромной машины? Ведь когда винтик вкручен на место – он осознаёт, на кой чёрт он здесь находится. И ему уютно, он общается с другими винтиками. Но стоит ему выпасть – и всё. Это конец его жизни. Он более не нужен. Никому.
Какая же гениальная система! Система, из цепких лап которой практически невозможно выбраться. Человек сам, добровольно, идёт в её мышеловку, а когда осознаёт всё это – становится слишком поздно.
*****
Мир можно сделать прекрасным, если создать его самому. И пусть он будет небольшим, зато он будет прекрасным, и ты будешь счастлив в нём жить.
И я уселся за верстак своей счастливой судьбы и принялся за работу.
Взял своих подчинённых – десяток солдат. Эти ребята уже прошли через множество сражений и начинали понимать меня. Прекрасно. Они будут населением моего мира.
Скажу им, что они все – идиоты. И что я – идиот. И буду прав. Они будут кивать головой в знак согласия, я в этом уверен. Просто, я провёл их через ад.
И мы, одиннадцать идиотов, объединимся в секту, лишённую произвола правителей, что освобождают себя, порабощая людей. Ведь чем больше у тебя власти – тем ты свободнее. Мы более не считаем себя скотом, что подсадили на солдатские пайки, теперь мы – одиннадцать героев, победивших систему…
Но мы всё равно продолжаем подчиняться этим глупым приказам и сражаться за Лордерон. Почему? Потому, что нельзя по - другому.
*****
Свет всемогущий, какой же я всё – таки идиот. Как же я ненавижу себя за то, что я попался в эту мышеловку. Эдакий старый вольнодумец, который может проповедовать свои высокоморальные речи о свободе только в пределах своей жалкой клетки, которую правитель пинает, куда ему вздумается. Как же жаль, что здесь нельзя пить. Почему? В такие минуты алкоголь - это не просто напиток. Он - кислород.
*****
Знаете, как было весело, когда нам отдали приказ: «Зачистите в этом городе каждый дом и убейте всех мирных жителей»? Было ещё веселее, когда я публично отказался выполнять этот приказ. И вновь произошло чудо – какой – то паладин взял нас под своё крыло и увёл от стен Стратхольма.
Не уж то система сошла с ума настолько, что начала сама уничтожать свои винтики? Или это её очередной, хитрый план с далеко идущими последствиями?
*****
Но веселье продолжалось. Я вновь собрал немного денег, чтобы добраться до Терамора. За мной пошли и мои идиоты. Естественно, долго уговаривать их мне не пришлось – слишком внушительным было моё резюме.
Белое сюрко с желтым якорем. На его месте был золотой лев. Ещё была голубая буква «L». И мне настолько плевать, что там за буква, что аж смешно становится. Проклятье, да за что же я воюю и зачем?
А потом пришли демоны. И мы, сражаясь на какой – то горе под названием Хиджал, были весьма озадачены тем, что сражаемся плечом к плечу с орками. Они более не хотели нас убить, а помогали нам. Я сам лично видел, как один из зеленокожих выносил на себе наших раненых. Оказывается, орки славные ребята. С одним из них я даже разговорился, и за время сражения он научил меня орочьему. Простой язык, кстати. Всем советую.
Правители кукарекали о том, что эта битва – судьбоносная для всего мира. Я пожал плечами – мой мир существует внутри мира, общего для всех. Что же, тогда я и мои дети будут сражаться. Наконец – то мои потуги обрели хоть какой – то идейный смысл. Я ведь сражался за свой мир.
*****
Вот только всему хорошему наступает конец. Война закончилась. Победа, все радуются. А идиот Бергман всё ещё не дождался смерти. Проклятье, как же я выжил? Уже не помню. Многие из моего отряда остались там, на горе. А остальные похлопали меня по плечу и вернулись в свои семьи.
Нет! Не уходите! Я – ваш отец! Вы променяли меня на своих настоящих мам и пап?!
И вот я снова влачу своё жалкое, лишённое смысла существование. Интересно, решусь ли я снова достать нож и попытать счастье второй раз? Обычно, когда я собирался покончить с собой, обязательно происходило чудо. Видимо, кто-то наверху не хочет, чтобы я умирал.
*****
- Вы слишком стар! Какие действующие войска? Какая армия? – Изумлённо говорил штормградский рекрутёр, смотря на меня, гордо вскинувшего подбородок.
Слишком много боли я пережевал внутри себя, видя, как мои детишки из моего прекрасного мира погибают. В театральной декорации с наивно – детскими рисунками в ярких красках любили делать зияющие, чёрные дыры, из которых сыпалось дерьмо. А чтобы заделать эти дыры – нужны были новые «дети». И я нашёл их. В Штормграде. Столько лет прошло – а ничего не изменилось!
*****
Вот я. А вот мои товарищи.
А вот речка. А за ней – орк. А вот – его товарищи.
И уж так сложилось, что орк меня ненавидит, а мне на него вообще плевать. И мы хотим друг – друга убить. Как же просто, не так ли? Ничего лишнего. А это красиво, когда нет ничего лишнего. Значит, война это красиво?
Сообщение отредактировал Grantovich: 09 Май 2013 - 16:28
