Тема закрыта
Отправлено 11 Сентябрь 2014 - 23:51
Благодарю воображаемую тян за терпение и вдохновения. Целую её в попу.
Среди событий круговерти
По берегам великих рек.
Стоят разрушенный церкви.
И, покорив себе людей,
Жестокость празднует смотрины,
Наотмашь бьет врагов, друзей,
Сердца, и лица, и витрины.
И нам как - будто не видна
Всей этой жизни однобокость,
Поскольку в душах лишь одна
Её величество – ЖЕСТОКОСТЬ
Пролог первый. Пойманный.
Вечер. Темнота. Едва вспыхивающее сознание даёт понять, что на твоей голове что-то надето. И этот лязг метала, будто бы стальные големы волокут тело через подземелье. Смех в этом месте перемешался с криками и ехидными усмешками. Гримм едва начал приходить в себя, осознавая, что всё же он доигрался. Лязг метала. Это могло значить лишь одно – стража. Мозг ещё не совсем пришёл в себя после удара по голове, обрывки речи были невнятными и похожими больше на чавканье, чем на осмысленные предложения. Спустя пару секунд со скрипом открылась дверь, и предварительно связанное по рукам и ногам тело было быстро усажено на стул. На шее оказался какой-то ошейник, который не сколько душил, сколько не позволял магу использовать свои трюки. Первое, что увидел техномаг после того, как с него сняли капюшон – это вспышка света, которая ослепила его на пару секунд, и затем лицо какого-то мужика: бородатое, рыжее и покрытое шрамами. Он смотрел на Эмэлла, как на врага народа. Он щёлкнул пальцами и по его велению на стол сразу же поставили лампу, кипу пергамента и чернила.
- Эмэлл Гримм, убийца, насильник, вор, сепаратист и контрабандист. Такой послужной список зарабатывает один из пары тысяч заключённых. Прежде чем мы отправим тебя на плаху, мы всё же хотели бы узнать, что у тебя в голове.
- Я, – робко ответил юноша, - Я просто хочу, что бы этот мир страдал, что бы каждый по отдельности понял, каково это жить в страхе.
- Знаешь в чём отличие тебя от остальных в этих камерах? – спросил мужчина, отпив из кружки глоток эля. – В том, что тебе под руку попадались не только добрые люди, но и откровенные преступники.
- Зря вы меня сюда посадили, я всё равно выберусь отсюда. – Гримм был спокоен, как никогда, он облокотился на спинку стула и положил ноги крестом. – А пока что я отвечу на ваши вопросы, всё равно делать нечего.
- Расскажи о своём детстве, Эмэлл Гримм. И как можно точнее.
Свет в комнате стал слабее, создавая атмосферу допроса. Паладин взял в руки перо и макнул его в чернила. Он открыл увесистую книгу, которая, видимо, пережила ни один год. Перо быстро скользнуло по бумаге, расписывая всё по стандарту: имя, за что посажен, допрошен ли? И всё в этом духе. Затем, когда допрашивающий закончил писать основу, он положил перо в чернильницу и посмотрел на парня. В его голове не укладывалось, как такой молодой и симпатичный юноша мог стать таким отъявленным негодяем. Вдруг ещё есть надежда поставить его на путь истинный?
Заключенный предпочел молчать первую пару минут. Он просто смотрел в вперед. Полосы металла удерживали его руки и ноги на месте, а бежевые стены и скучное коричневое ковровое покрытие не давали никакого вдохновения. И всё же он решил ответить.
Я всегда не понимал. Почему все ненавидят одарённых людей? Родился с талантом к магии – горе отцу, потеря работника на поле. Все считают тебе демоном, кем только угодно, но не человеком. На тебя тычут пальцем, а за спинами твоих родителей всё время ходят слухи. Но я не об этом. Всё о том, что так или иначе, груз вины перед родителями и внутреннее недовольство собой растёт. Гнев растёт, но подавляя его и себя, медленно скатываешь в пучину отчаянья и безысходности. И потом рано или поздно последняя капля падает в чашу терпения. Всё это перерастает в ненависть со словами: “Если они считают, что магия – это проклятие, то пусть будет так”. Ведь в конце концов именно такие, как я, являются зерцалом злодейства, отражая добродетели остальных, а может быть я совсем не прав. Так или иначе, чтобы унять этот гнев, я начал упиваться чужим страхом передо мной.
- Академия магов всегда принимала таких как ты, с радостью и удовольствием, неужели тебя не нашли?
- В то время Кул-Тирас был одним из последних королевств, которые имели доступ к магам. Напомню, что даже Праудмур отправил свою дочь за море, чтобы её обучали, у моей семьи таких запасов золота не было.
Дверь в камеру открылась и молодой парень поднёс две кружки воды для заключённого и паладина. Гримму помогли попить, чтобы он мог продолжить рассказ, снимать с него ошейник было чревато смертью, а ещё и возможным освобождением остальных заключённых, что творилось у него в голове – неизвестно никому. Рыжий вновь провёл пером по книге, делая какие-то заметки, а потом вновь уставился на юношу, взглядом полным сострадания, но в ответ он получил лишь равнодушнее лицо чародея. В глазах у него была лишь пустота, куда же жизнь делась?
- Твоя правда. Тогда расскажи о своём детстве, по крайней мере до того, как тебе удалось покинуть Кул-Тирас, чтобы вступить в академию.
Глава первая. В оковах отрицания.
Да, это было в Кул-Тирасе около двадцати одного года назад. У нас была большая семья, и как и полагается военно-морскому государству, мы были рыбаками. Однако, уже с самого рождения я показывал способности чародея. Так мне говорили. Я даже во сне неосознанно искажал свою колыбель. Естественно – это было горем для отца, что сын у него “дефектный” и пошли слухи. Стоило выйти на улицу, в меня стабильно прилетал один камень, а дети прибегали, чтобы повалить меня и поиздеваться, строить рожки и говорить: урод, демон и всё прочее. Они отбирали у меня мои вещи, раздирая их или ломая, бросали меня к скоту и закрывали, валяли в помоях и многое другое. Взрослые делали вид, что так и должно быть, а родители? Они рыбаки, а мать хозяйка, их вес в деревне такой же, как у крупицы зерна на торговом корабле. Если бы я воспользовался магией, чтобы мстить – меня бы уже повесили, хоть мозгами я не был обделён.
Я понимал, что мне негде искать защиты. И я тихо сходил с ума от одиночества и непонимания.
- Что за изверги окружали тебя? Талант надо взращивать, а не придавать его страху.
- Паладин, твои речи громкие, но таких как ты там ни было, люди думали иначе. Я всё чаще начал осознавать, что люди боятся моего таланта. Поэтому, я решил тренироваться. Один.
Это было каждый день, закрываясь в своей комнате, я тренировался, старался перемещать материалы. Я думаю, что даже очень рано проявил талант к школе преобразования и начал создавать оживших кукол, деревянных человечков и даже солдатиков. Пришлось даже учить грамоту самому, родители крестьяне, что с них взять? Ничего. Стать рыбаком была не моя судьба.
Книги и фолианты, которые я находил, были написаны для магов, но я почерпнул много нового для себя. Я начал увлекаться инженерией, лепил из олова солдатиков и снабжал их орудиями, собранными лично. В десять лет я собрал своих первых марионеток из дерева, глины, магии и… крови. А оружие я сделал из обрезков метала и гвоздей. Я практически ничего не знал об инженерном деле, но магия позволяла мне заменять некоторые вещи. Преобразовывать кучи железяк дуло с помощью трансмутации – это пустяк.
- Откуда ты взял кровь на магических существ? Начал убивать?
- Да. Мой садизм начал проявляться на животных. Имея силу в руках, я просто до изнеможения гонял свиней, пока они не падали или просто стравливал их друг с другом. Я чувствовал удовлетворение, что-то внутри меня ненадолго обретало покой, но потом вновь появлялась эта пустота, которую надо было заполнять. Отца это пугало ещё больше, и он начал избивать меня за это, а все остальные закрывали на это глаза. За спиной моей семьи начали ходить слухи. Однажды мою сестру нашли изнасилованной и в этом обвинили меня и мои таланты.
- Продолжай. – Он сделал ещё один штрих в своей книге.
С помощью оживлённой глины я начал гонять в лесу разную живность, и местный охотник предложил мне золотой, если помогу ему убить волчьего вожака. И тогда в мыслях у меня зародилась идея покинуть город, чтобы поступить в академию магов, за пределами Кул-Тираса. Конечно, на корабль мне бы не дали денег. Поэтому, мне пришлось работать: охота, уборка в конюшнях, и прочая мелочь. Милостыню мне не давали из-за того, что люди знали меня и уже остерегались. А деньги приходилось иногда собирать по-новой. Семья забирала на “нужды”, хотя на тот момент я уже созрел мозгам и начал использовать свои способности. По-прежнему мне не хватало навыка, чтобы сделать из камня золото, но я научился делать из серебра золото. С первым же кораблём, не прощаясь ни с кем, я уплыл, как я думал, навсегда.
- Я думал, что тут будут убийства и разбой, но видимо, я слишком плохого о тебе мнения.
- Ох. Знаете, я не хочу об этом говорить, но одиночество, отсутствие любви и понимая, даже со стороны родителей я переживал крайне долго, но я плохо описываю свои внутренние ощущения, и тем более хуже в них разбираюсь. Я лишь рассказываю, потому что ощущаю твою магию, паладин, и твою ауру, которая не позволит мне солгать.
- И всё же, таких историй, как у тебя множество и есть у каждого в этой тюрьме в достатке. Что же тебя так отличило?
- Магия, золото, врождённая внушаемость, миловидность и способность уходить безнаказанным. Я впервые попался, и то, потому что опять выпил слишком много.
- Людская жестокость взращивает из страха ненависть, а потом нам приходится слушать подобных тебе. Мне жаль вас, но одновременно и нет. Так ты попал в академию магов?
- Да.
Глава вторая. Юный талант.
Ощущение было отвратным. Только сейчас до меня дошли знания о том, что две войны с некими орками уже остались позади и есть магический город Даларан, где обучают всех магов, которые добровольно прибыли к ним в город. Естественно я думал, что найду там своё место, среди себе подобных. Избавлюсь от груза вины, который преследовал меня. Но всё было ещё хуже. Всё намного хуже.
По-пути в Даларан меня встретил блуждающий маг, который собирал травы для зелий, он первый с кем я познакомился и стал моим наставником. Натаниэль – маг, по-своему талантливый, но предупредивший меня, что не сможет учить меня, но сможет направлять мой талант в нужное русло.
Обучение было не совсем плохим, я обучался всем основным принципам колдовства. Грамота, школы магии и многое другое. Найдя свою склонность к школе преобразования и воплощения стихии земли, я начал долгую и упорную работу над собой. И тут в моей голове появилась мысль “Зачем?” и он поставила меня в тупик. Сразу внутри заиграло желание вернуться на мою родину и придать её огню за все страдания. Это стало моей целью, ради этого я жил. Но меня стали призирать и тут.
Маги, работавшие годами над изучением одного заклинания, уже терпеть не могли меня. Молодого юнца, под дудочку которого пляшет магия, которая проходит через моё тело. Чародй - существо, принадлежащее миру магии по праву рождения, а потому его основной проблемой является не обретение силы, а контроль над собственными способностями и раскрытие дара. У меня появились завистники, которые всячески мешали мне, выставляли меня некомпетентным и пытались исключить из академии.
- Маг ты или чародей, но зависть – ужас. Теперь ты пришёл в место, где твоему таланту завидовали, а не ненавидели.
- Да, даже старший преподаватель нашей группы затеял на меня обиду. Он пытался убить меня, и ему это почти удалось, но его вовремя остановили – ведь это означало лишь одно, идти против совета, а наказание за это куда хуже смерти.
Я рос, и росли мои возможности, как и моя склонность к садизму. Юные маги начали заниматься амурными делами, познавать вкус жизни, но на меня смотрели и говорили: “Любимчик совета не должен якшаться с простыми смертными вроде нас, исчезни”. Я вновь остался наедине голосами в своей голове. Некоторым не понять это чувство, когда есть пустота в душе, которую можно утолить только чужими страданиями. Почувствовать своё превосходство над ними… самоутвердится. Но я держал себя в руках, держал.
Бывало, что я целыми днями выверял новое заклинание, чтобы научиться преобразовывать пространство. Бывало так, что я в порыве злости я заносил в портал слишком много, а иногда просто разрывал что-то пространственной дырой. В любом случаи, любые попытки заговорить с остальными кончались плохо.
Был вечер, я помню это, я попытался подойти к одной из учениц и поговорить с ней, но она посмеялась надо мной и я не вытерпел этого унижения, в моей голове будто что-то перемкнуло и я убежал, осознав, что больше не подойду не к кому, а буду лишь презирать их, так же как они презирают и ненавидят меня.
Обучение продолжалось. Натаниэль направил мой талант, показав мне принципы моей школы магии, научив меня зачарованию, он сказал, что более не сможет помогать мне. Мой талант находился в моих руках. Он был хорошим человеком, слишком хорошим, чтобы жить на этой ужасной земле, полной ненависти к добрым людям. Я попытался запомнить его таким и оставил его таким.
- Что значит “оставил”? – паладин подозрительно уставился на Гримма.
- Мне пришлось убить его. В моих вещах вы найдёте свиток с надписью “Маг” – это моя первая работа в техномагии. Грубая, но сильная. Я превратил его в голема, даже какое-то подобие куклы. Он останется тем самым добрым и понимающим человеком, который понимал меня – навсегда.
После этого шли долгие расследования о пропаже Натаниэля, но я делал вид, что расстроен пропажей живого наставника. В первую очередь заподозрили меня, но видимо, у меня чуйка хорошая и я уже успел сбежать из города магов. Почти перед тем самым моментом, когда плеть начала свой губительный поход по землям Лордаерона.
- И как ты смог обойти нежить?
- Всё просто. Уже тогда я мог позволить себе телепортации и фазовые переходы. А вот свели меня с куда боле странным наставником. Потому что мне нужно было золото, много золота и учителя.
- Дай посмотрю. – он пролистал свои записи. – Торк и Кайель, я прав? Инженер и охотник за головами, которые держали свою лавку в Пиратской Бухте.
- Именно так, у них я провёл около пяти лет. Но, давай по порядку.
Глава вторая. Капли здравомыслия.
Пятый дней на корабле – это просто мучение для меня. Постоянная качка, а телепортация на такие большие расстояния – опасна. Мне довелось услышать, что в Пиратской Бухте часто нанимают всяких бедняков, обучают их и ведут на убой ради мешочка золотых. Это было так, когда я прибыл. Я убедился, насколько этот мир порочен: работорговля, разбой, гедонизм, пьянство и разврат. Мне понравилось это. Первые пару дней я просаживал золото. Пил, трахался и снова пил, я понял, что жизнь не настолько цена, если её продают, как вещь, а любые твои шалости прощают за десяток монет.
- Чего ты ещё хотел от бандитов и пиратов?
- Зато они честные, если ты им не нравишься, то получишь нож в почку или пулю в лоб. Кроме того. Тогда впервые за десяток монет мне разрешили попытать девушку. И мне это понравилось. Она плакала и умоляла меня не убивать её. А мне было по тумбочке, я чувствовал радость, эйфорию, когда держал в руках чью-то жизнь. Я чувствовал, что от меня что-то зависит, я чувствовал превосходство.
- Чудовищно. – паладин сделал пометку в своём журнале.
- Именно. Спустя неделю утех, мне предложили интересную работу, взамен на обучение. Тогда я встретился с ними: Торк и Кайель.
Торк был жадный, как и любой гоблин. Но добр. Он предложил мне за год моей работы по зачарованию вещей обучить меня ремеслу инженерии и позже пройти подготовку у его друга Кайеля, чтобы работать охотником за головами. Обучится чему-то, а позже охотится на людей – мечта.
Что ж сказать, кого я только не повидал за этот год, именно тогда я понял, что Торк редкостная свинья. Иногда он избивал меня, потому что я не выполнял заказы в срок и пару раз пытал меня, чтобы я усваивал уроки. Но после он жалел меня и часто помогал мне оправиться после своих же пыток. Это пошатнуло меня, кажется, у меня началось раздвоение личности. В любом случае, я изучал всё, что только можно. Гоблинскую и простую инженерию: взрывчатки, создание големов, кукол, приманки, ружья, многие другие рецепты. Я стал известен, мои техномагические творения продавались быстро и заслужили большую цену среди наёмников.
Но всё это было ещё, пока я попутно обучался у Кайеля. Этот хладнокровный убийца стал моим кумиром. Он относился ко мне, как к сыну, я впервые почувствовал отцовскую любовь. Да, порой мы просто резали друг друга ножами во время тренировки, он часто заставлял проходить меня с ножом в руках по джунглям по паре дней.
Это закалило меня, сделало более жестоким, я научился применять не только магию, технику, но и собственное тело. Я питался мясом диких зверей, учился спать по несколько часов и находить дорогу в тех местах, где бы неженка боец из Штормграда начал бы звать маму. Иногда мне приходилось высасывать яд из раны, пользоваться подручными средствами, ибо сил на магию не хватало. Я благодарен ему, ведь он научил меня направлять мою жестокость в нужное русло.
Так прошли года, но об одном деле, которое было пять месяцев назад, я всё же расскажу.
Однажды мы поймали девушку, аристократку, которая задолжала нам кучу денег за оборону её поместья от набега. Мне позволили вызнать у неё информацию, но я просто разговорился:
-Боишься. - сказал юноша, останавливаясь в паре футов от распятой жертвы. – Правильно, бойся. Но я не трону тебя, пока что. Я пришёл поговорить.
- Поговорить? – дрожащим голосом произнесла девушка, она давно убедилась, что кричать бесполезно и лучше идти на контакт с маньяком. – Отпустите меня, пожалуйста, я заплачу вам в три раза больше, я никому даже не сообщу о вас.
- Если ты, мразь, откроешь свой рот без моего разрешения, то я зашью тебе его твоими же сухожилиями. – тихо сказал парень, будто бы учитель, который в очередной раз повторяет ученикам пройденный материал. – Я просто решил с кем-то поговорить о своём садизме. Однажды я напишу книгу, а с моим издателем мы проведём много практических занятий, таких, как с тобой, дорогая. Пытки – рутина, а садизм всяких дилетантов не более, чем просто рациональный метод наказания. Понимаешь, истинный садист должен чувствовать сострадание к своей цели. Смешно, да? Я чувствую к тебе сострадание, и не будь этого, я бы не чувствовал такого прилива сил и радости. А тебе вот интересно, зачем всё это? Просто, я наслаждаюсь, наслаждаюсь страданием в чистом виде. Однако, садизм не имеет никакого отношения к сексу, а скорее напротив. Но я не могу обещать тебе этого, да. – речь парня была едва связана между собой, а между предложениями он шептался сам с собой. – Если ты будешь вести себя плохо, то я тебя накажу. Хотя, если и хорошо себя ты будешь вести, то я не даю тебе никаких гарантий того, что с тобой ничего не случится. Понимаешь, я люблю тебя, я люблю всех своих жертв. Как мать любит своего сына слегка извращённой любовью. О чём это я?
Он отошёл за угол, гремя каким-то инструментами, за углом показались вспышки магии, которые вскоре появились по всей комнате. Затем он вышел к девушке и она закричала.
Эпилог. Дыхание Зимы.
- Так как ты покинул их? После таких зверств, я думаю что тебя должны были убить. Однако, опять же указывается, что ты убил и Торка, и Пайеля. Зачем?
- У них была такая же доброта, как у Натаниэля. Мои наставники остались со мной до конца моих дней.
Затем всё было иначе, после своего обучения. Я наконец-то осознал простую истину. Зло помогает объединяться добру. И в глубине души я ищу наказание, чтобы именно толпы людей пришли ко мне, чтобы я держал ответ за все свои грехи, которые я совершил. Но в тоже время, я хочу урвать кусок куда больше. Мне пришлось покинуть Пиратскую Бухту, оставив за собой дурную славу, и отправится в странствия. Чтобы узнать, просто жить ради своего удовольствия, ожидая своей судьбы. Жить без цели и мечтаний, ожидая именно судьбы. Фаталист? Да, однозначно. Я помнил, что мне надо было уничтожить свою деревню, всю, но мне было тяжело осознавать, что её сожгли. Такие же как и я. Безумцы и бандиты.
А потом Штормград, который так полюбился мне из-за дешёвого пойла и продажных женщин.
- И теперь я тут, прошедший жизнь всего лишь в двадцать один год. – он усмехнулся, а потом посмотрел на паладина. – Как ваше имя?
- Сэр Рэджинальд. – паладин закончил записи в книге, встал и начал собираться. – Тебя придётся повесить, прости, но я не могу позволить тебе жить.
- Знаете, Сэр Рэджинальд, ещё в самом начале разговора, я сказал, что не стило бы вам брать меня живым – Последние слова, которые успел услышать паладин. А после по окрестностям разнеслось эхо оглушительного взрыва.
Сообщение отредактировал Lanex: 18 Сентябрь 2014 - 02:18
