This topic is locked
Posted 22 May 2014 - 03:06 am
Дабы не засорять тему, сразу проясню некоторые моменты.
A: Ну, прежде всего, автор - ленивая свинья. А персонаж - самый на что ни есть Мэри Сью, на которого на винте валяется штук эдак восемь заготовок квент, каждая из которых чем-то автора не устраивает. На самом деле, четвертая глава есть и она почти дописана, но она практически ничего не раскрывает в характере персонажа, а больше посвящена унылой боевке, основанному на двух строчках руллбука самопальному чароломскому лору и неприглядным закосам под эпик. Чем выпрашивать за вот это пару лишних уровней, лучше потом статью замучу.
Q: Ну ладно, типа отбрехался. Но ты сам-то по-любой гордишься высером? Пятнадцать страниц, как-никак.
A: Бог с вами, батенька. Это был выбор между сортами дерьма и я выбрал более-менее приемлимое и более всего похожее на того Криса, которым я сейчас играю. Серьезно, безо всяких там показушных принижений - квента так себе.
Q: А есть вообще смысл мозолить бардам глаза, если дерьмо и к тому же неоконченное?
A: Так левел-то охота, ёмана.
Еще есть анкета, на всякий случай.
Ну вроде и всё. Если кто-то всё-таки решился читать, мне вас жаль, но пятнадцать минут вашей жизни я всё равно не верну. Ибо нефиг.
...спасаем мир и занимаемся другой бесполезной и совершенно дурацкой ерундой.
Глупо? Что ж, склонен с вами согласиться…
Алексей Пехов, "Вьюга теней"
Глава 1
Только быть голодным, нищим и одиноким молодым получеловеком в огромном равнодушном городе эльфов.
Я никогда не знал своих родителей. Первыми моими воспоминаниями были недосягаемо высокие и прекрасные, будто сплетенные из теплого восточного ветра узкие башни, тяжелые синие с серебром флаги, подворотня у таверны, где сердобольная служанка часто кормила объедками со столов господ сирот вроде меня и презрительные, полные всё того же высокомерного равнодушия взгляды, достающиеся моим коротким заостренным ушам.
Даже среди беспризорников я был существом второго сорта. Они могли иногда надеяться друг на друга и на свое будущее. Артель чароломов и рейнджеры не брезговали уличными оборванцами среди своих рекрутов. Часты были случаи, когда талантливых в магии самоучек с улицы даже забирали в Академию. Но, разумеется, полуэльфы в рядах этих влиятельных организаций могли появиться разве что в чьей-то дурной шутке. Я мог надеяться только на себя и на тот короткий промежуток времени, когда я жив, цел и сыт. Это знание я пронесу с собой через всю жизнь, и оно не раз мне поможет - на операционном столе, среди криминальных гильдий Кул’Тираса, в военных кампаниях Альянса, на гладиаторской арене в Танарисе…
Но до всего этого еще далеко. А пока что я просто худой и нескладный мальчишка в просторной ношеной рубахе, с выпирающими из тощей груди ключицами и любопытно-настороженными синими глазами. Меня держат за руки двое эльфов, а напротив стоит еще один, высокий и добротно одетый, и задумчиво смотрит, как меня трясет от ночной прохлады и страха. Эта встреча не случайна – я был в курсе слухов о том, что на улицах стали подбирать беспризорников. Шептали даже, будто из них собирались попробовать какой-то новый способ создания чароломов. Говорили также, что такие попытки были и раньше, и ни к чему хорошему для испытуемых это не приводило. Но ясно было одно – тех, кого забирали, забирали в тепло. Их кормили, одевали и даже зачем-то тренировали, и для меня это было главным. Мне, в общем-то, было неважно, чем всё закончится. Терять было нечего. Мне хватило настырности разузнать, где чаще всего забирают бродяг и хитрости сделать всё от меня зависящее, чтобы эльфы сочли свою находку случайной.
- Этот подойдет, - наконец кивнул эльф, смотрящий на меня пронизывающими глазами цвета переливающейся бирюзы. В его взгляде не было привычного высокомерия – скорее интерес ученого, наткнувшегося на интересную для изучения особь.
Почему-то тогда мне впервые захотелось, чтобы и он смотрел на меня с равнодушием.
***
Сон прекратился. Впрочем, он был и вполовину не таким паршивым, которые мне снились зачастую с тех пор, как я заставил себя отлепиться от бутылки. А следовательно, и идти ради него на такие жертвы, как бодрствование с утра пораньше, не стоило. Поэтому я просто перевернулся на другой бок, почесал одну из вплавленных в грудь металлических нитей и счастливо прикрыл глаза.
Но как оказалось, моё утро уже началось.
Оно началось с громкой и довольно бесцеремонной долбежки в дверь съемной комнаты, что для меня было вполне достаточной причиной счесть его отвратительным. Больше сна я любил разве что сон у себя дома.
- Я занят! – не открывая глаз, заорал я и обнял подушку, от всей души надеясь, что люди за дверью от меня отвяжутся и ненароком сломают руку, спускаясь с лестницы. Но плохое утро продолжалось, и стук повторился.
Я страдальчески застонал и мужественно попытался вспомнить молитву Святому Свету, но сбился на второй строке и в сердцах скинул с себя одеяло. Дощатый пол неприятно холодил босые ступни, скудный свет из окна почти не давал освещения, и на неверном пути к двери я случайно уронил тяжелый подсвечник. Как того и следовало ожидать, тот не преминул приземлиться прямо мне на ногу, что хорошего настроения не добавило. Поэтому когда я, кое-как справившись с засовом, распахнул дверь, мой ранний посетитель (им оказался трактирщик) нервно поёжился. Оно и понятно. Худые полусонные полуэльфы тоже могут выглядеть угрожающе, если лишать их таких близких сердцу вещей, как деньги или нагретая за ночь подушка.
- Превеличайше прощеньица прошу, господин, - подобострастно заюлил трактирщик, едва взглянув на мою не самую приветливую физиономию. – Вот только вас, значит, просят снизу. Госпожа капитан Дозора самолично.
- Она, наверно, видит будущее и знает, что я как раз собирался тебя прибить, - хмуро пробормотал я, пытаясь сообразить, в каких грехах меня собираются обвинить. – Или тут у вас запрещено дрыхнуть до обеда? За коим демоном я ей понадобился?
- Не могу знать, сударь. Мне только сказали, чтобы я вас позвал.
- Ладно. Скажи ей, что я сейчас спущусь.
Захлопнув дверь, я первым делом зажег светильник, поныл о несправедливой жизни невесть как оказавшемуся в комнате зеркалу и прополоскал рот водой из оставленной вечером кружки, а затем начал одеваться. Высокие сапоги, простая рубаха из некрашеного льна, тяжелая куртка-доспех из вываренной в масле носорожьей шкуры, темные перчатки из тонкой кожи, пояс, меч, нож, удобная холщовая сумка, в которой было почти всё, что требовалось человеку моей профессии – бродячему охотнику за нежитью. Не подумайте, что это означает, будто я какой-нибудь там паладин или странствующий клирик. Просто порой добротный меч в умелых руках, смекалка, самомнение и кое-какие полезные штучки вроде гоблинских гранат оказываются намного более эффективными, чем все эти молитвы, заклинания и прочие балаганные фокусы. Если вам так будет удобнее, можете называть меня наемником узкой специализации или головорезом с излишне тяжелой совестью в башке. Сути это не поменяет. А суть в том, что я – профессионал своего дела. Благодаря таким моим добродетелям, как свойственное полуэльфам долголетие, куча везения, немалый опыт и капелька мозгов, я успел завязать близкое, хотя и в большинстве случаев короткое знакомство с большинством ныне существующей шалящей мертвечинкой. Порой даже более куда близкое, чем мне хотелось бы. Но мне всегда удавалось выкручиваться. В конце концов, на то я и профессионал.
Мысли о своём величии заметно подняли мне настроение, и вниз я спускался вполне бодро, по-детски прыгая сразу через три ступеньки. Те возмущенно поскрипывали под моими ногами, грозя сломаться вместе с моим новоявленным хорошим настроем, но я проявил упорство и доскакал донизу в прежнем темпе.
«Алый Ворон» был полон посетителей. Часа эдак два назад. Сейчас же меня встретили пустые столы с составленными на них стульями, блестящий от воды пол и утренняя свежесть – камин еще не натопили. Дюжий бритый парень, в котором я узнал вчерашнего вышибалу, усердно елозил тряпкой по полу рядом с официанткой. Пахло разлитым пивом, подгоревшим мясом, дешевым мылом… словом, обычными запахами, до боли в стертых ногах знакомым всем, у кого ввиду каких-то причин не выходит где-то подолгу прижать задницу. В отсутствии клиентов я тоже не нашел ничего особенно удивительного - рейнджеры уже ушли в очередной рейд, до обеда было далеко, и даже самые отчаянные любители залить за воротник уже видели свой десятый сон. Ну что же, теперь можно и узнать причину, по которой мне не дали последовать их примеру.
У причины оказались длинные волосы цвета воронова крыла, темно-карие глаза и сжатые в прямую жесткую черту бледные губы. Если бы она не была той, по воле которой я сейчас не могу с чистой совестью дрыхнуть в своё удовольствие, я бы обратил внимание и на другие её достоинства, но сейчас настроения не было.
Я ждал неприятностей.
- Хлеба, сыра и молока, - бросил я к трактирщику, подходя к стойке. Первым начинать разговор я не поспешил, дав сидящей рядом «командиру стражи» время меня заметить. Обвинить меня было вроде бы и не в чем, но оставшееся с лихой молодости настороженное отношение к служителям порядка давало о себе знать. Лучше сама скажет, зачем ей понадобилась моя заспанная персона, чем я сболтну чего-нибудь не то.
- Вы и есть тот самый человек, который представился охотником за нежитью? – полувопросительно произнесла она. Голос у неё оказался резким, более привычным к отрывистым командам, чем к задушевной беседе. Ну что же, мне лучше. К задушевным беседам я сейчас был расположен меньше всего.
- А вы и есть та самая причина, по которой я не могу поспать спокойно, - копируя её мимику и интонацию произнес я, чувствуя некоторое облегчение. Раз начали с моей профессии, значит, дело пойдет не о моих не всегда прочных отношениях с поистине танцорской гибкостью закона нашего королевства. Посмотрим, как дальше пойдет.
- Выглядишь не так, как я ожидала, - чуть усмехнулась она, сразу переходя на «ты». – Алтея Чернодрев, командир Ночного Дозора. Могу узнать твоё имя?
- Ожидала увидеть небритого мужика с надвинутой на бороду шляпой? – понимающе хмыкнул я. – Кристиан Тенсер, ходячий позор имиджа своих братьев по цеху. Пропуская формальности, неужели кому-то тут понадобилась моя помощь? А я-то считал Темнолесье курортом, где мои навыки совершенно не нужны.
- Тогда отложи отпуск до могилы, - её фамильярность начинала мне нравиться. – Идем. Представлю тебя мэру, и он изложит подробности. Главное расскажу по пути.
Моё согласие здесь явно не требовалось, так что я запихнул в рот свой скудный завтрак, залпом допил молоко и зашагал за ней.
Я уже говорил, что утро начиналось отвратно?
***
- Итак, - уже стоя перед городским советом в ратуше, подытожил я. – Мы имеем два случая ни с того ни с сего почивших горожан, которые обиделись на то, что по ним недостаточно скорбят и решили в отместку сожрать мозги родственников в бесплодных поисках совести. Есть обоснованные подозрения, что дело в Андоральской чуме. Собственно, у меня всего два вопроса. Почему этим не займется Церковь и почему вы решили, что я смогу вам помочь?
- Видите ли, - кашлянул мэр, совсем еще нестарый коренастый мужчина с такими же, как и у Алтеи, длинными черными волосами. – С собственными священнослужителями у нас в последнее время некоторые сложности. Что касается Штормградской Церкви, то мы уже направили письмо в Святой Официум. Однако дело не терпит отлагательств, а ваша помощь может оказаться очень нелишней. Я слышал, вам уже приходилось заниматься подобными…проблемами.
- Угу, - саркастически буркнул я. – Последняя такая проблема, которую я расследовал, имела место быть в северном Лордероне. Он еще нынче Чумными землями называется. Так что нижайший вам от меня поклон и пожелание удачи, а я отправляюсь дальше.
- По мне, так он прав, господин Чернодрев, - вмешался еще один участник нашего разговора, пожилой тип с лысой, как прибрежный валун, головой. – Люди и так беспокоятся, а если тут начнут шнырять и вынюхивать эти «профессионалы», то начнется паника. Дождемся ответа от Церкви. Опрометчивые действия еще мало кому помогли.
А с каким пренебрежением он меня упомянул. В парне гибнет великий трагик.
- Я и не говорил о действиях, - спокойно ответил мэр. – Но даже оценка события мастером Тенсером может дать нам зацепки, ведущие к источнику. А его, мастер Миллстайп, следует найти и уничтожить в самом скором времени. Церковь может направить своих представителей через несколько часов. А может через неделю. У нас может и не оказаться такого времени. Ну так что, мастер Тенсер, вы беретесь? Обещаю вам всю возможную поддержку.
- Как насчет платы? – обреченно спросил я, понимая, что скорее всего родному гамаку в моей съемной комнате придется подождать меня еще день-другой. Уж больно мне хотелось подложить свинью этой чванливой сволочи Миллстайпу.
- В зависимости от размеров оказанных вами услуг. Если вам удастся найти и устранить источник предполагаемой заразы – двенадцать монет золотом. Если хотя бы обнаружите, в чем дело – половину суммы.
- Пятнадцать, - быстро сказал я.
- Хорошо, пусть будет пятнадцать, - я понял, что при желании мэр согласился бы и на тридцать. Похоже, дело было нешуточным. – Итак, вы согласны?
Я чуть помедлил перед ответом и наконец решительно кивнул.
- И пожалуйста, мастер Тенсер, - окликнул меня лорд Чернодрев, когда я уже собрался выйти. – Попрошу не афишировать нашу договоренность. Люди и без того напуганы, не стоит пугать их еще больше.
- Обещаю не скакать с тотемом вокруг трупов, - кисло сказал я.
Перед уходом я успел заметить крайне недовольную мину мастера Миллстайпа – можно было подумать, будто ему с циничной наглостью не вовремя разбуженного меня нагадили в любимый колпак. Он бы явно предпочел, чтобы с этим делом разбиралась Церковь.
И представьте себе, в этом я с ним был более чем согласен.
Глава 2
Темнолесье мне не нравилось, и в отличие от остального моего нытья, возникающего исключительно в силу временами накатывающего на меня пессимизма и банального желания попортить нервишки всем окружающим, это было обосновано. Да и кому могло здесь понравиться? Всё, начиная от мягко стелющегося по улицам липкого тумана и заканчивая Бертом, выглядело пустым и мертвым. Дома, несмотря на ухоженность, казались заброшенными, а не пропадающая даже в засуху промозглая стылость холодными щупальцами заползала под одежду, заставляя кривиться от холода и непонятного отвращения. Вчера вечером деревушка выглядела куда как приветливее и…живее, что ли? Впечатление скрашивали уютно светившие огоньками ламп окна домов, упрямый стук молота из местной кузницы и разгульные кабацкие песни, доносящиеся из трактира. Но ночь пришла и ушла, а сейчас, стылым утром, стало ясно, что смерть уже овладела этими землями, пропитала землю, воздух и деревья, покрыла мимолетную жизнь зыбким покрывалом тишины и обволокла ледяной коркой сердца живущих здесь людей. И даже когда последнего вурдалака порубят людские мечи, её тень еще долго будет сковывать лица застывшей маской настороженности, опаски, почти отчаяния…
Я дернул головой и отвесил себе звучную пощечину, заработав удивленный взгляд от Берта. Вот вам и последствия несвоевременного пробуждения – обычно в моей голове ничего мрачнее неприятного привкуса молока не задерживается, а тут развел такую хандру, что хоть романы пиши. Отрекшимся. А что? Если когда-нибудь повезет очухаться в могилке, так и поступлю. Буду писать книги и прославлюсь.
- Нервишки пошаливают? – участливо поинтересовался мой провожатый, и я ругнулся, сообразив, что последние мысли были произнесены вслух. Впрочем, раз моей болтливости удалось-таки чуть разбавить молчаливость спутника, то жаловаться не на что.
- У вас тут всегда так? – я не преминул воспользоваться случаем и завязать беседу. – Покойники, холодрыга, бесцеремонные стражники, отвратный сыр, проблемы с общительностью?
- Угу, - неопределенно буркнул Берт, поворачивая на дорогу, ведущую вверх по холму.
- И нравится тебе тут?
- Угу.
Разбавил молчаливость. Надо что-то делать со своими поспешными выводами.
- Ладно, зайдем с другого конца, - вздохнул я. – Я тебе не нравлюсь, и это справедливо, потому что единственное, что мне здесь нравится на ближайшие пару миль – это кровать и монеты, которые мне пообещали. Но читать мысли не в числе моих достоинств, а чем быстрее я составлю полную картину того, что здесь произошло, тем быстрее я выдам на орешки этому «чему» и мы распрощаемся. Или мне надоест и мы распрощаемся. Или моих сил окажется недостаточно и мы распрощаемся. Или я подохну и буду бродить, вонять и жрать человечинку, и мы, дери меня бесы, в любом случае распрощаемся. Оно же того стоит, верно? Так что срази меня своими навыками рассказчика. Я скорее разлюблю тетушкину стряпню, чем поверю, что у вас всегда так хмуро. Почему все так испуганы?
Берт остановился так резко, что я едва не врезался в него. Обернулся. Долгое время он просто стоял и молчал, глядя на меня так, будто в первый раз увидел. И я во время этого первого раза по меньшей мере закусывал детскими ребрышками. Когда же он наконец заговорил, я впервые убедился, что парень способен на проявление эмоций. Или это моё изголодавшееся по беседе воображение вплетало в голос человека такую горечь?
- Наши говорили, что ты – охотник за нежитью. Не паладин, не священник, но успехами можешь посоперничать с любым из них. Профессионал по убийству того, что уже мертво. Лучше нас, тех, для кого борьба с мертвецами – это то, что называют жизнью.
- Да чего только люди не болтают, - скромно вставил я.
- Так скажи мне, профессионал, - шипящим шепотом продолжил Берт. – Ты встречался с жертвами этой чумы? Видел, как они…умирают? Как матери пожирают свои детей заживо? Как превращаются в тупых, бездушных…
- Хватит, - я оборвал его резче, чем хотел. – Да, я видел. Это и моя жизнь тоже. И можешь мне не верить, но «профессионалу», который отнюдь не считает себя лучше или умнее вас, не хочется это вспоминать лишний раз. Но случай ведь единичный. Люди здесь живут привыкшие ко всему, а от заразы не всегда спасают голодовки и молитвы. И уж подавно не спасают дома. Так почему всё выглядит так, будто по улицам уже гуляют мертвецы? Куда делись люди, что еще случилось за эту ночь?
На мгновение мне показалось, что он сейчас просто развернется и пойдет дальше. Но человек только внимательно посмотрел на меня и неохотно сказал:
- Сегодня ночью пропали еще несколько человек.
- Судя по тому, что мне об этом не сообщили, они пошли не по ягоды. И кстати, вот и вездесущий подвох. Почему мне об этом не сообщили?
- Откуда мне знать? – огрызнулся Берт. – Может, решили, что это не имеет отношения к твоему делу. Или что лучше дождаться Церкви.
- Или кто-то счел меня скрягой, готовым вырывать последнее золото у бедных темнолесцев за дополнительную работу. Надо работать над своим честным лицом. Как думаешь, может мне носить шляпу? Или очки. Искренние голубые глаза уже никого не подкупают.
Берт, поморщившись, отвернулся и снова зашагал вверх. Я его явно раздражал, но отставать от парня я не собирался.
- Ладно, пропали еще несколько человек. И что, никто уже не верит в лучший исход? А утащил их, наверно, ледяной змей, раз все так притихли.
- Хреново ты знаешь людей, - бросил Берт через плечо. – Одно дело – вурдалак или зомби. С ними всё просто – снес башку, и дело с концом. А как бороться с заразой?
- Сносить головы всем поблизости безопасности ради. Люди обычно так и поступают, - хохотнул я. Судя напрягшейся спине Берта, стражнику сильно хотелось своротить мне нос, но он сдержался. Мне до подобного терпения было далеко, поэтому я не постеснялся утолить своё любопытство:
- Те люди, которые обернулись. Кем они тебе были?
- С чего ты взял, что они мне кем-то были? – недружелюбно буркнул провожающий.
- Я же говорил, - устало вздохнул я. – Люди здесь живут привычные ко всему. Так что не думаю, что тебя бы так впечатлил воскресший сосед. Так что или это, или у тебя болят зубы. Или, скажем, запор. Да, мне нравится последнее.
- Мать и сестренка, - сухо ответил Берт. – Мне пришлось зарубить их самому. И брата покусали. Младшенького…
- Сочувствую, - искренне сказал я. – Минуточку. А брат еще жив?
- И что с того? Ему недолго осталось.
- Не забывай про лучший исход! – крикнул я. Хандры как не бывало, и я едва не приплясывал на месте. – Он у тебя дома?
- Да, но…
- Быстрее!
Я рванул дальше и только тут сообразил, что мы только что прошли последний дом.
- Но мы уже пришли, - кисло закончил Берт.
***
Брату Берта оказалось от силы лет пятнадцать. Худой, бледный, заплаканный и наголо бритый после недавней болезни, он казался едва ли не привидением. Иногда мне даже казалось, что он и правда просвечивает. Когда мы зашли в дом, он сразу бросился моему спутнику на грудь и тихо всхлипывал от ужаса, в то время как я оглядывал дом, чувствуя, как в груди разгорается огонек ярости.
Изнутри дом оказался на удивление просторным. Наверно, еще вчера он был уютным. Сейчас же взгляд сразу притягивали к себе двое тел, небрежно и с видимой торопливостью обернутых широкими отрезами дерюги. Сверток поменьше был насквозь пропитан кровью. Я в душе порадовался, что мне не придется осматривать тела - во всяком случае, не глазами. Но это чувство тут же вытеснило в полной мере вернувшееся бешенство.
Я круто развернулся к Берту. Кажется, теперь мы поменялись ролями. Теперь я с радостью дал бы ему в морду.
- Ты умом повредился после этой ночи или всегда такой? – мой голос показался мне чужим – слишком уж непривычно было слышать в нем настоящую злость. – Оставить раненого ребенка наедине с двумя пять минут как действительно мертвыми? Или тебе надоело помогать маме по стряпне и решил отделаться разом от всех?
Я ожидал, что тот кинется на меня с кулаками, а то и с мечом, и уже приготовился осуществить свою мечту об ударе в морду, но Берт только бессильно опустил голову и крепче прижал к себе брата.
- И кто, по-твоему, возьмет себе в дом покусанного? – различил я. Мальчишка заплакал еще отчаяннее, а я зло сплюнул на пол. Развели сырость, даже не разобравшись, что к чему.
- Угомонитесь, девочки, - я самым на что ни есть циничным образом ухмыльнулся. – Дайте мне кое-что проверить, а потом я, может быть, поплачу с вами за компанию. Но что-то мне подсказывает, что до этого не дойдет. И не из-за моей черствости. Сейчас…
Если бы во взглядах была магическая энергия, то взгляд Берта, наверно, сошел бы за хорошую «Огненную бурю». Ну и пускай себе думает про меня что хочет. Важнее было другое – надо было срочно прекратить эту воду. Не терплю, когда при мне плачут. Особенно не из-за чего. Особенно если в моих силах это прекратить.
Конечно, это была не чума. В таком случае я бы еще утром проснулся от того, что мне отгрызают ногу. Это была самая обычная магия, пускай и запрещенная кое-где и активно практикуемая кое-где в другом месте, пускай и не в самом дружелюбном. Но мне нужно было убедиться в этом.
Я стянул перчатки и протянул руки над телами семьи Берта, а в голове замаячило воспоминание – даже не воспоминание, а его призрак, такое же далекое и выцветшее, но всё еще пугающе явное.
- Всё, через что ты прошел – все эти тренировки, упражнения для ума, даже шахматы – имело целью подготовить тебя к завтрашнему дню, - неспешно говорил Ланадель, смотря на меня своими странными мерцающими глазами. В отличие от других моих тюремщиков (а я быстро понял, что убежать от тепла, лежанки и трехразовой еды в день куда сложнее, чем прийти к ним), он был разговорчив и часто объяснял мне те или иные аспекты техномагической науки, адепты которой и создавали чароломов. – Смыкание потоков. То, через что проходит каждый чаролом, чтобы обрести свои способности. Во всех носителях стандартной аномалии, хоть ты этого и не поймешь, совмещены два потока. В тебе мы попытаемся заключить четыре.
- Ну ладно, положим, то, что из меня вынимали душу на тренировках или там обстрелы ослабленными атакующими заклинаниями помогут мне не лопнуть, - буркнул я, осторожно потрогав недавно вплавленные прямо в кожу металлические нити, образующие сложный геометрический узор. – А когда в меня заливали яды? Или там когда я несколько месяцев ходил с повязкой? Учился играть в шахматы, продумывая ход за три секунды? Учился драться, в конце концов! Этой вашей аномалии что, можно дать по роже?
- Яды, эликсиры, а заодно и искусственные заражения были попыткой развить твое естественное сопротивление организма до максимума возможного, - терпеливо ответил Высший. – И должен отметить, попыткой удачной. Это поможет во время процедуры. Повязка, упражнения на память и шахматы развивали определенные области твоего мозга, того самого замечательного органа, которым ты так упорно не желаешь воспользоваться. Что касается боевого мастерства…это довольно неизящное решение, но у нас нет времени разрабатывать для тебя отдельную программу для достижения физического развития, достаточного, чтобы дать тебе шансы пережить операцию.
- Только этим я себя и утешал, пока лакал ваши зелья. И каковы теперь мои шансы?
- Тебе стоит только знать, что они есть, - уклончиво ответил Ланадель.
- А что я смогу делать, если всё пройдет успешно? – настырно спросил я.
Эльф довольно долго молчал, и когда я уже думал, что не дождусь ответа, осторожно отпустил:
- Многое.
- А…
- Довольно вопросов, - изменившимся тоном сказал Ланадель, вставая и мановением руки заставляя свои инструменты исчезнуть. – На них я смогу ответить только после того, как процесс смыкания будет закончен. Не вздумай умереть, получеловек. Мы слишком много в тебя вложили.
Операция закончилась успешно. Кажется, я был первым, кому так повезло, и спустя вечность невыносимой, заслонившей весь мир боли, резких криков эльфов и синего пламени, пробившегося прямо из-под моей кожи, им удалось стабилизировать аномалию. Сейчас сдерживающий контур вместе с моей шкурой был уже давно попорчен зачарованным мечом одного донельзя ловкого охотника за головами, и мои способности нередко плоховали, но я должен был попытаться. И не просто попытаться, а добиться своего.
Фаланги пальцев обожгло голубоватым неярким светом, и я победно заорал, почувствовав след заклинания. Что-то сродни привкуса гнили на языке, могильного холода, стайке холодных мурашек на затылке, ядовитой зелени перед глазами…
Никогда в жизни не чувствовал ничего приятнее.
- Берт, у тебя много работы! – от моей сияющей улыбки Берта перекосило. Даже мальчишка оторвался от его куртки и посмотрел на меня круглыми глазами. – Во-первых, твой брат будет жить, здравствовать и нагружать тебя проблемами с родителями девчонок. Во-вторых, этот стол не самое удачное место для упокоения. И самое, самое главное! У меня в глотке пересохло. Так что заскочи в таверну за молоком.
Глава 3
- Нет! – взорвался я, едва стражник снова открыл рот. – Мальчишку укусил труп собственной матери, так что приготовься, что рядом с тобой будет расти какой-нибудь запуганный истерик, подозрительно схожий на меня цветом волос. Из скромности умолчу про такие мелочи как обычные болезни, воспаление, отсутствие святош и брата-дуболома.
- Я не…
- Я знаю, что ты не про это, - с бесконечной усталостью отозвался я. – Но не знаю, почему у меня так плохо получается убеждать людей в своей правоте. За неимением другого способа повторю еще раз – мертвецы были подняты самой на что ни есть настоящей магией, которая не передается при укусах, поцелуях и половых связях. И я – прямой тому пример.
Я воткнул нож, который до этого вертел между пальцев, в столешницу, подозрительно посмотрел на понимающе ухмыльнувшегося парня и внес важное уточнение:
- Я про укусы. Теперь моя очередь донимать тебя вопросами. Что ты тут забыл?
- Это мой дом, между прочим, - проворчал Берт. – Или ты думаешь, что я подарил его тебе в знак признательности?
- Было бы неплохо, - ухмыльнулся я. – Шучу. Не нужна мне твоя халупа, у меня есть домик в более приветливых краях. Но я заслужил возможность подумать, не отвлекаясь на твои столь своевременные высказывания? Иди к этой знахарке и посмотри как дела у Кина. Или шагай к мордам из городского совета и поведай им о моей непревзойденной хитрости, изобличившей некроманта. Принеси мне еще молока, в конце концов. Всё, у меня закончились поводы, просто сгинь и дай мне подумать.
- Только в знак признательности, - серьезно сказал Берт, вставая из-за стола. – Хотел узнать, когда ты уедешь?
- С чего мне уезжать?
- Ты же выполнил работу. Узнал, в чем дело. Покажешь им там какой-нибудь магический фокус и тебе поверят.
- Я же говорил, что я не маг, - буркнул я, критически изучая покрытую резьбой рукоять торчащего передо мной ножа. – И я не уеду, пока не доделаю работу. Считай это профессиональной этикой.
- Чем? – непонимающе переспросил стражник.
- Желанием стрясти побольше с вашего мэра. Дзинь-дзинь! Слышишь? Это волшебный звук, означающий, что тебе пора заткнуться и идти. Не вздумай его ослушаться, это многих сгубило. Так что греби отсюда, ради Света.
Стражник явно хотел добавить что-то еще, но только дернул плечами и вышел из дома, прихватив с собой оставленный у порога меч.
- До чего же вы, люди, приставучие, - с чувством сказал я двери и откинулся назад, свесив голову со стула.
На Темнолесье уже опустилась ночь, и я невидящим взглядом уставился в плавающие за окном фиолетовые сумерки. С одной стороны, Берт прав – обещание я выполнил, что здесь происходит, узнал. Самое время двинуть прямиком до Штормграда, не отвлекаясь больше ни на какие дела, даже если за них отвалят все сокровища королевской казны. Конечно, можно было доделать дело до конца, но я отнюдь не был уверен в своем превосходстве над затаившимся где-то поблизости магом. Навыки навыками, а какая-нибудь там «Паутина Тлена» в лицо – это «Паутина Тлена» в лицо. Я сильно сомневался, что моя чароломная халтура спасет меня в серьезном магическом поединке, а учитывая, что контур держится на соплях, за особо эффектные фокусы вроде того же «Купола» придется расплачиваться хронической мигренью, тошнотой и кошмарной болью в испещренном металлическими нитями теле, а то и вовсе галлюцинациями или даже стихийно вырывающимся арканным огнем.
Стоило ли говорить, что я всё равно останусь?
Впрочем, сейчас стоило подумать не над этим. Весь день, пока Берт был занят погребением родителей и какими-то своими делами, я весенним ураганом носился по поселку, едва ли не нюхая землю в попытках узнать что-нибудь о пропавших. И узнал – благо после известия о том, что единственное, что угрожает людям это вероятность наложить в штаны от страха, местные стали немного разговорчивее. Так вот, с семьей Берта пропавших не объединяло ровным счетом ничего. Исчезли трое увальней того возраста, в котором пределом мечтаний считается подсмотреть за купающимися девчонками, и одна особа женского пола, тоже не старше. В другое время я бы предположил, что команда, возжелав стать героями и перешагнуть предел мечтаний, самоуверенно отправилась развлекать объявившегося некроманта своей тупостью и ржавыми дедовскими мечами. Но сейчас что-то подсказывало мне, что во вроде бы готовом механизме отсутствует несколько шестеренок, которые и не дают всей конструкции работать складно. Зачем, зачем некроманту было так ярко афишировать своё появление? Для запугивания? Предупреждения? Сомневаюсь. Я плохо верил в то, что арканное развращение может закрутить мозги в такой тугой узел. Маги хитры. Маги расчетливы. Маги не стали бы поступать так глупо и необдуманно, едва ли не по-детски…
По-детски!
Я не успел додумать мысль – стул, не выдержав проявляемых мной чудес акробатики, протестующе скрипнул и завалился назад, едва не переломав мне шею.
***
Стражник нашелся быстро – на восточной дороге, с еще тремя крепкими парнями в камуфляже Дозора. Я дружески кивнул всем и глазами показал Берту, что надо поговорить. Удивительно, но он сразу понял намек.
- У меня два вопроса. Начнем с того, который важнее, - я взял с места в карьер сразу, как только мы отошли. – Молоко достал?
Стражник посмотрел меня, как на кретина. Я часто ловлю такие взгляды, так что меня это ничуть не смутило.
- И еще одно. Эти ваши пропавшие идиоты были нормальными для сопливых недорослей?
- Не совсем, - Берт с подозрением посмотрел на меня. – Держались своей кучкой. Часто куда-то пропадали. Ты что, думаешь, это они?..
- Ничего я не думаю, - я устало поморщился. – Чтобы создать полноценного зомби, им надо было иметь за спиной хорошую школу. Или, как минимум, заклинание и недюжинную тупость. Как я пока понял, в наличии у них было только третье.
- Часто вполне хватает и этого.
- Не поспоришь, - проворчал я и снова зевнул.
- И что теперь делаем? – нетерпеливо спросил Берт.
- Собирай ребят, - после недолгого раздумья ответил я. – По самому простому сценарию, у вас и правда завелся до изумления недалекий некромант. Попеняем ему за опрометчивость.
- А ты с ним справишься? – насупился солдат. – Сам-то…
Я посмотрел на него долгим взглядом.
- Наши умения возникают из арканной аномалии, стабилизированной в теле в виде сверхплотного вихря, вернее, двух противоположно направленных вихрей, один внутри другого, - воодушевленно просвещал меня Кайен. - Строго говоря, они лежат в отдельном подслое пространства, созданном их собственным взаимодействием, поэтому на физические тела влияют очень мало. Зато носитель аномалии получает возможность с ее помощью воздействовать на энергии. Простейшая, естественная реакция - дестабилизация любой энергоструктуры и поглощение составляющей ее энергии. Отражение и перенаправление структуры - уже результат специальных тренировок. Энергетический контур на поверхности тела создает над вихрями поверхностные токи, контактирующие с ними в отдельных точках. Количество точек пропорционально... ладно, для нас это пока несущественно. Суть в том, что контур частично снимает нагрузку аномалии на физическое тело без потери сопротивления и способности к поглощению. Наоборот, понижение нагрузки позволяет повысить мощность аномалии…
- Доктор, вы просто скажите, я буду жить? – ирония получилась неприятно похожей на мольбу. Что же, когда ты то и дело начинаешь стрелять потоками нестабильной арканы из левой титьки, это пугает. Как меня, так и окружающих. Меня всё-таки сильнее, потому что каждый такой всплеск сопровождается ощущением, будто эту самую титьку отрывают к чертям. А учитывая, что божественная магия, могущая как-то помочь, действует на меня как любая другая, а проще говоря – никак, поводов бояться у меня хватает.
- Пожалуй, - задумчиво ответил Кайен, смотря на мой застарелый шрам, пересекающий левую половину груди как раз в том месте, где арканитовые нити сходились в рунический узор. – Но всё будет не так безоблачно, как раньше.
- Ну, до этого я как-то жил и в ус не дул, - осторожно отпустил я. – Хотя и пытался. Слишком медленно растут.
- Видишь ли, - энергет вздохнул и показал пальцем на толстые переплетения нитей, сходившиеся в руны на груди, ямке между ключицами и уходившие за спину. – Вот это…это не часть контура. Это нечто вроде дополнительного резерва для излишков поглощенной магии. Ты – «четвертый вариант», попытка создать в аномалии не два, а четыре вихревых слоя. Я думал, такое существует только в теории. Видишь ли, на практике подобное почти невозможно стабилизировать. Носители четвертого контура при резких перепадах нагрузки горели синим пламенем в самом прямом смысле - спрессованная в аномалии энергия, высвобождаясь, выплескивалась в линии и руны на теле. А вот эта штука предназначена как раз для того, чтобы поглощать подобные выплески. Но сейчас она повреждена. Работает…но ограниченно. Тебе необходимо будет освобождаться от излишков энергии. Причем будет лучше, если её будут поглощать – простой выброс будет сопровождаться…
Я невольно потер шрам. Тот ловкий убийца, который меня им наградил, имел все шансы сделать мою историю короче и трагичнее, но мне снова повезло. Удар зачарованным клинком, оставивший меня с раскроенной грудью, перерубил часть узора, и в итоге ублюдка сожгло вырвавшейся нестабильной энергией. Я же спасся исключительно из-за того, что после повреждения контура я на время потерял свою сопротивляемость к энергиям, и в итоге меня смогли исцелить.
- Ладно. С безопасностью моей титьки разобрались, - с наигранной бодростью произнес я. – А как насчет поединков с магиками?
- Больше рассчитывай на себя и меньше на аномалию, - успевший стать одним из самых близких моих друзей полуэльф смотрел серьезно и сочувственно.
- Странно, - проворчал я в ответ, натягивая рубаху обратно. – Получается, ничего и не изменилось.
- Справлюсь, - уверенно сказал я.
- Я думал, что мы ждем ответа от Церкви.
- Я тоже. Но если сценарий сложный, то будут еще жертвы. А разве всё когда-нибудь бывает просто?
Edited by Sky, 15 June 2014 - 02:38 am.
