Posted 10 March 2013 - 23:21 pm
Раса:Ночной эльф
Пол:мужской
I. Эхо вечности
- Вы слышали? Фъорн Крепкая Нога только что вернулся из экспедиции.
Говорят, они нашли мно-о-о-ого чего интересного на руинах Эльен-Далора!
- Эльен-что? Мою жену зовут Элен, - пробасил угрюмый бородач, неохотно
отрываясь от книги про древних чудовищ и поднимая карие глаза на
трескучую болтушку-гномку, которая забралась на его стол и уселась
поверх стопки книг, чтобы быть выше.
- Да нет, при чём здесь ваша жена? – коротышка радостно потёрла
ладошки, заметив, что на неё всё же хоть кто-то обратил внимание, - Я
говорю, Фъорн Крепкая Нога только что…
- Да слышал я уже, - каркнул дворф и с сожалением отложил книгу,
предчувствуя, что разговор будет длинным и утомительным, - Дальше-то
что?
- Эльен-Далор! Как, вы не слышали? Нет, серьёзно? Вы совершенно точно
единственный дворф в этом городе, который не слышал! Даже старуха Крих
слышала, даже дедушка Фолтринг! Это я ему рассказала, да-да!
- Да за что ж ты свалилась на мою голову? – звонкий голосок гномки бил
в барабанные перепонки так, будто на них танцевало стадо баранов на
ходулях. К старому исследователю возвращалась было оставленная в
прошлом мигрень, и теперь он отчаянно пытался прогнать её, растирая
виски, при этом совсем не пытался проникнуть в суть того, о чём ему
рассказывают.
- Старые руины этих, как их… Вы-со-ко-рож-ден-ных! Вот. Повторите:
вы-со-ко-рож-ден-ных! «О» как в слове «молоко», а не как в слове
«корова». Эй, вы меня слушаете? Я говорю, вы видели астролябию в музее?
Да-да, ту старую ржавую штуковину. Не отвечайте! Я знаю, что видели.
Все приличные дворфы видели! И даже некоторые неприличные. Даже Грязный
Хрог, даже…
- Ну и?
- Что «и»? Я говорю, как только Эльен-Далор был найден и переведены
первые таблички оттуда, Фъорн почти сразу собрал вещи и выехал. Всего
через два месяца! Удивительная расторопность для дворфа. Так о чём это
я?
- Да уж, интересно узнать, о чём это ты?.. – снова заворчал бородач.
- Да о письме! Весь город слышал. А вы слышали? Нет? НЕТ?! Да ни в
жизни не поверю. Ни-ког-да. Фъорн письмо написал. Говорит, нашёл среди
развалин много интересных вещей. Эти, как их… И ещё те, которые… И… Ну,
вы же меня понимаете?
- Да ты даже не представляешь, насколько…
Дворф обвёл комнату тяжелым взглядом из-под кустистых бровей. К
сожалению, там не было ничего, чем можно бы было запустить в малявку,
да так, чтобы пришибло хорошенько. Он тяжело вздохнул: выбора-то всё
равно нет.
- Ну и ты меня отвлекаешь, чтобы рассказать про хреновины и штуковины, которые привёз Фъорн?
- Да нет! Про книгу.
- Книгу, значит… - а что, книга тоже подойдёт. Ей тоже можно запустить
в гномку… Дворф причмокнул губами и незаметно потянулся к тому
потяжелее, - И что за книга?
- Книга! С картинками! Она про змееголового дядьку, про ба-бах и эту…
Забыла, как она называется… - гномка сосредоточенно начала расчёсывать
затылок, будто хотела выскрести ответ прямо из своей черепушки.
- Книга. С картинками. Серьёзно? – издевательским тоном спросил бородач
и начал прицеливаться, куда и как бы получше запустить томом по
археологии, чтобы прогнать эту ходячую мигрень.
- Да, и совсем забыла! Фъорн просил передать, что ждёт вас завтра у
себя дома. Он хотел показать вам эту книжку до того, как её увидит
свет! Тайны. Загадки! Интриги, заговоры, ух! Смотрите, не порвите ей
реальность в клочья без меня! Меня дождитесь.
- Так это Фъорн тебя послал с приглашением? – старик надул щёки и
медленно выпустил воздух, пытаясь успокоить себя и удержаться от
установки нового мирового рекорда по метанию книг в надоедливых гномов.
- Ага! А я что, не сказала? Меня зовут Молли. Доктор Молли Гаечка, я главный археолог секции Высокорождённых. Очень приятно!
- П-п… Приятно, - опешивший бородач как во сне протянул вперёд свою
мозолистую ладонь и пожал хрупкую ручонку коротышки, - Профессор. А я…
- А вы не опаздывайте! А то мне как раз пора бежать. Чао! Увидимся завтра!
Ещё секунду назад мелкая доставала из кармана часы, а сейчас её
пятки уже сверкали у порога библиотеки. «Ну и доктора пошли…», -
подумал искатель Барни Дуболом. Подумал, но никому не сказал. Несолидно
как-то. Да и что с них взять, с этих гномов?.. Пусть себе трещат.
Жалко, что ли?
Фъорн Крепкая Нога никогда не запирал входных дверей, и все в
столице клана Бронзобородых это знали. Поэтому Барни даже стучать не
стал, сразу толкнул плечом тяжёлую дверь из смолистых досок и басом
позвал хозяина.
- Фъорн, старый ты пройдоха, почему гостей не встречаешь?
- А я встречаю, - послышался тихий вкрадчивый голос старого археолога в
каких-то двух шагах от гостя. Барни обернулся и увидел коллегу в уютном
дубовом кресле с резной спинкой, с клетчатым пледом на ногах и
неизменной трубкой в зубах. Доктор Молли тоже уже была на месте, а
именно – на столе, и беззаботно болтала ногами. Одно кресло у стола
оставалось свободным.
- Садись, это как раз для тебя, - Фъорн улыбнулся, и морщинки на его старческом лице, казалось, несколько разгладились.
- Пришёл, как ты велел, - пробасил бородач, усаживаясь на жёстком кресле поудобнее, - И тебе привет, профессор.
- А мы тут картинки уже без вас смотрим! – пискнула гномка и ткнула пальцем на раскрытый на столе фолиант.
Нет, Барни видел в своей жизни старые книги. И не одну. Но он не
видел таких, от которых пахло бы древность. Не книжной пылью, а пылью
веков. Страницы этого фолианта пахнули тысячелетиями. Необычайно
толстая бумага, жёлтая, как зубы старика, с раскрошившимися краями, не
рассыпалась в прах лишь потому, что её скрепляли старинные заклятья,
эхо которых исследователь, несколько искушенный в магии, чувствовал
даже сейчас. Краски, которыми книга была написана, были бледны и
местами стёрлись до такой степени, что разглядеть написанное было
невозможно. Но отдельные места сохранились хорошо, особенно если книге
действительно столько лет, сколько он думает. Заложив палец вместо
закладки, Барни для интереса закрыл том. Тяжёлый. Оно и верно: обложка
фолианта выполнена из самого настоящего цельного камня и украшена
замысловатым резным узором. Открыв книгу на той же странице, дворф
поднял на коллег глаза.
- И сколько ей лет? Триста? Четыреста?
- О-о-о… Эльен-Далор был разрушен ещё в те времена, когда мир был одним
материком. Книга хранилась в глубинах его библиотеки, стало быть, была
написана ещё раньше. Она, к сожалению, единственная из всех
сохранилась. Это всё магия, понимаешь ли. Видимо, остальные не
зачаровывали или зачаровывали слишком слабо.
- Стало быть, это колдовская книга?
- Нет, что ты… - Фъорн пригладил бороду и выпустил колечко сизого дыма,
от которого гномка стала воротить нос и чихать, - Это то, что меня
заинтересовало больше, чем будь это хоть книга самого Тауриссана.
Трактат по истории. По истории древнего клана из Эльен-Далора,
вероятно, уже давным-давно вымершего. Вот, посмотри. На этой картинке
ты видишь изображения города. Большое круглое здание в центре,
вероятно, храм Луны или королевский дворец…
- Книга написана на старинной разновидности сурамарского диалекта
древнего эльфийского языка, - встряла Молли, уже успевшая нацепить на
нос огромные и несуразные очки со множеством стёкол, которые
поддерживали маленькие медные механические лапки. С тихим жужжанием они
изменяли расположение линз так, чтобы гномке было удобнее читать, при
этом её глаза через стёкла казались величиной с суповую тарелку.
- Ну так вот, этот язык, - продолжала доктор с видом знатока, тени
которого у неё не было вчера, - Использовался в основном кастой магов.
Он несколько моложе, чем язык-прародитель, и текстов на нём найдено
довольно мало. Некоторые слова и символы я не понимаю. Но в целом суть
этого трактата ясна, как схема трёхфазного гидроусилителя ног
механодолгонога.
- В общем, - продолжил Фъорн, - Тут рассказывается о правителях этого
города. Два клана, всего семь семей. Высокорождённые. Те самые, что
потом проведут ритуал у Колодца и порвут в клочья реальность…
- Раскол, - кивнул Барни, - Да, я читал. Первый конец света. И не последний, очевидно.
- Верно. Во главе кланов стояли «шандо», наставники, если переводить
буквально. Имя одного мне так и не удалось прочитать, краска стёрлась.
Его клан правил западной частью города, судя по картинке, там у них
была высокая башня или дворец… Вот здесь, смотри.
- Дело не только в краске, - снова подала голос Молли, - У меня
сложилось впечатление, что это имя намеренно было стёрто из книги. Судя
по тому, что в ней написано, кланы извечно враждовали за право
называться верховными правителями Эльен-Далор. Глупые, глупые эльфы!
Такие же глупые, как люди сейчас. Впрочем, десять с лишним тысяч лет
прошло… Нет, времена не меняются.
- Главой клана в восточной части города был шандо «Великий змей,
танцующий с ночными духами». Судя по всему… - Фъорн сделал паузу, чтобы
вытряхнуть из трубки пепел и набить её свежим душистым табаком, -
Власть в этом городе не принадлежала женщинам. Хотя там и указывается,
что над схваткой кланов всегда стояла верховная жрица местного храма,
все возникавшие споры разрешала она же. Но к ней чаще употребляется
слово «судья», а не «правитель». Правителями называют двух шандо,
«которые говорили с богами и склоняли колени лишь перед Королевой
Рассвета».
- Королева Азшара, - учёная гномка перевернула несколько страниц, - Вот
тут рассказывается об устройстве общества в городе. Всё это
подтверждает мою теорию о том, что среди высокорождённых феодализм и
раздробленность были обычным делом! Правители городов были независимы,
но признавали своим сувереном императрицу. Кроме жреческих городов,
управляемых…
- Жрицами. Сложно было догадаться, - Барни беззлобно улыбнулся гномке,
- Столько воды утекло, а ничего в этом мире так и не изменилось. Люди,
гномы, эльфы… Вообще не меняются.
- Так ты знаешь, что меня больше всего поразило? Тут описывается битва
между кланами, вспыхнувшая, по нашим прикидкам, за несколько десятков
лет до Разлома. Ни один не хотел уступать, оба шандо отчаянно сражались
за право быть первым. Меня заинтересовала вот эта часть: «Кровавые реки
бурлили на улицах города, воительницы складывали из черепов стены
пиршественных залов, в которых сражающиеся готовились праздновать свою
победу. Над городом пылали зловещие знамения, небеса плакали кровью,
звёзды пали с небес, а Луна отвратила свой лик от сражавшихся»…
- Художественные метафоры и преувеличения, ничего необычного, - заметил
Барни, - Такое же есть и в «Книге Полнолуния», и в «Тысяче и одной ночи
Сурамара», которые мы находили раньше. Для авторов древности – обычное
дело.
- Обычное, да не совсем… - продолжал вещать Фъорн, - Дело всё в том,
что мы нашли там эти стены из черепов. Точнее, конечно, не стены, но
огромные их груды. В одной – десять тысяч штук, в другой – ещё восемь с
половиной. Шутка ли? Чтобы такая резня шла в стенах города… В те-то
века!
- Врёшь! – Барни вскочил на ноги, как ошпаренный.
- Вот тебе зуб. Садись да слушай дальше. Здесь говорится, что Великий
Змей тогда одержал победу, призвав на помощь «отражения в разбитом
зеркале чистой души». Иными словами, он вызвал нечто ужасное через
жертвоприношение… Жрицы Луны. Времена тогда были дикие, но даже тогда
убийство жрицы приравнивалось к вызову самой богине. А уж убийство ради
магического ритуала… До сих пор мы считали, что такое было невозможно в
принципе. Но высокорождённые и их жестокость, вероятно, превосходит всё
то, что мы о них думали. В конце книги описан пир, на котором Великий
Змей пожирал сердца глав поверженных семей. Правда, ни слова о том, был
ли убит второй шандо. Вот, - Фъорн раскрыл последнюю страницу книги, на
которой была изображена, судя по всему, кровавая оргия, над которой
возвышалась фигура в зелёном одеянии, со змеиными глазами и огромными
клыками, как у гадюки.
- Какая мерзость… Знаешь, может, не так уж оно и плохо, что
высокорожденные вместе со своими проклятыми змеиными царьками пали в
бездну?
- Этих наказали раньше. В городе не было камня на камне кроме
библиотеки и полуразвалившегося храма. На камнях всюду были начертаны
знаки богини Луны. Вероятно, жречество узнало о случившемся там, и
змеиный клан после этой резни прожил недолго. Надписи на стенах храма
гласят, что «проклятым отныне скрываться от глаза матери-богини до
конца времён».
- Научная общественность узнает обо всём этом через неделю, когда я
закончу с переводами, - заключила гномка, - По-моему, это сенсация. А
вы как думаете, Барни?
- Думаю… Это будет переворот.
Больше бородатый археолог не сказал ни слова. Он молча покинул
старого друга и его коллегу и направился в таверну. Если не напиться до
потери пульса, то после мыслей о резне уснуть ему точно не удастся.
II. Кошмар.
Ведёт ли одна и та же дверь дважды в одно место? Может ли время
течь вспять, а пространство – рваться, как тонкая ткань? Разве низ и
верх не должны меняться местами каждый раз, когда мы встаём с ног на
голову? Чёрному никогда не стать белым, а белому – чёрным. Мир таков,
каким ты его видишь, можешь потрогать, ощупать, попробовать на вкус. Ты
ведь всё ещё в своём уме?
Не обманывай себя.
Ты слеп.
И я могу открыть тебе глаза. Но готов ли ты увидеть настоящий мир, не
повредившись рассудком? Впрочем, благословенное безумие ничуть не хуже,
чем слепое невежество. Разве что самую малость. Но ты не заметишь
разницы, поверь мне. Понять настоящий мир ничуть не проще, чем увидеть.
Смотри внимательно.
Отвлечёшься всего на секунду, и реальность лопнет, как пузырь на воде. И тебе останутся только брызги.
Смотри.
Ну вот, ты уже потерял фокус. Теперь ты обманут, зачарован… Мёртв. Или
ты действительно думаешь, что стоишь сейчас в тропическом саду, а эти
райские птицы поют тебе дивные песни? Нельзя быть таким наивным. Ты
слишком наивен. Даже для смертного. Даже для своего возраста. Ты
продолжаешь жить, повинуясь законам природы, законам жизни и смерти.
Тебе не приходило в голову, что законы существуют для того, чтобы их
нарушать? Мир, в котором ты живёшь, логичный, правильный и постижимый –
всего лишь фальшивка. Красивая обёртка, за которой ты не видишь самой
сути. Мир не живёт по тем законам, которые ты для него выдумал. Время,
пространство, любовь, смерть, разум, души… Условности. Ничего этого
никогда не было и не будет.
Но ты ведь веришь в них?
Ты видишь сны, творишь в них чудеса. Там это легко. Почему же ты не
можешь делать этого, когда ты не спишь? Может быть, потому, что это не
твой сон? Очнись. Тебя вообще не существует. Ты – всего лишь часть
грёзы того, кто придумал этот мир.
Почему же ты думаешь, что это не ты?
Смотри внимательнее.
Тебе всё ещё хочется оставаться в своём уме? Пожалуй, это разумно. А
потому – невероятно глупо. Ложно. Тленно. Ты всё равно уже мёртв, так
какая разница?
Возьми меня за руку.
Я покажу тебе настоящий мир.
* * *
Старик Фъорн резко раскрыл глаза и судорожно глотнул воздуха, словно
только что выплыл из омута. Весь в холодном поту. Окна настежь
распахнуты, в комнате завывает студёный ветер. Закрыть ставни. Зажечь
свечу. Растопить камин. Сказано – сделано. Хочется швырнуть эту
проклятую книгу в огонь и никогда больше к ней не возвращаться. С того
самого дня, как руки исследователя коснулись древнего фолианта, кошмары
являлись ему каждую ночь. Эти сны… Спутанные, бессвязные, неправильные.
Лишённые всякой логики и смысла. Голос, добирающийся до самых потаённых
уголков сознания, звучащий изнутри и со всех сторон сразу. Он говорит
безумные вещи, искушает, просит поддаться ему. «Да хранят меня Творцы».
Кошмары Фъорна были все похожи друг на друга, но всегда были разными.
Неизменными оставались сводящие с ума шёпоты и удушливый густой зелёный
туман, застилающий всё вокруг дальше десяти шагов. И дворф был готов
поклясться бородой всех своих предков, что в этом тумане кто-то есть.
Что-то огромное, тяжёлое, ужасающие неуловимо скользит за этой пеленой.
Обвивается вокруг кольцами. С каждым разом всё ближе и ближе. Его
голодные глаза всегда смотрят в спину. Оно хочет крови. Но, похоже, не
его крови. С ним оно лишь играется. Пугает. Подталкивает в сторону
пропасти и смеётся. Наблюдает. Изучает.
- Сожгу ко всем чертям эту книжонку, и гори он синим пламенем, этот
доклад! – воскликнул дворф и, схватив со стола том, уверенно зашагал с
ним к камину. Осталось немного. Шаг. Ещё шаг. Они отдаются эхом. Словно
он идёт не по собственному дому, а по…
Пещера. Огромная, просторная, прохладная пещера со сверкающим в центре
озерцом. В тусклом свете фосфоресцирующих грибов можно разглядеть
тропические деревья, свисающие с них лианы, переплетённые в толстые
канаты. Сыро и неуютно, как в старом склепе. Когда он успел уснуть?
Ведь он совершенно точно шёл по своему дому, а в руках у него была…
Книга? Куда она пропала? И почему сердце так бьётся?..
- Ты долго не мог решиться. Удивительная сила воли. Неужели было
недостаточно страшно? Хотя… Три-четыре тысячи лет назад все вели себя
так, когда сталкивались с осколками моей прошлой жизни. Воистину ничто
не ново под Луной, мой друг.
- Отвечай, кто ты, разрази тебя гром! – дворф пригрозил в пустоту
кулаком. Источник голоса, казалось, находился совсем рядом. Слева. И
справа. И спереди. Одновременно. Глаза тщетно пытались выхватить его из
темноты: мрак, будто живой, двигался и скрывал в своих тенях нечто.
- Тебе должно быть лучше знать. Ведь это всего лишь сон.
- Сон? Разве я всё ещё сплю?
- Если бы ты стоял здесь наяву, это было бы нарушением закона природы,
разве нет? – с издёвкой произнёс голос. Фъорн почувствовал лёгкое
дуновение ветра, словно что-то стремительно пронеслось за его спиной.
Он обернулся, готовый голыми руками порвать врага на части, будь он
хоть драконом, но сзади также не было никого.
- Ты говорил, что законов природы не существует.
- Говорил.
- И что мир на самом деле не такой… Что он может оказаться чьим-то
сном, - старик смутился: сам он себя он не ожидал, что всерьёз
когда-нибудь скажет подобное.
- Верно.
- Так может, всё так и есть?
- С чего ты решил?
Старик задумался. Вся эта ситуация казалась ему не только смертельно
опасной и неудобной, но и чрезвычайно глупой. Выходит, это ОН убеждает
невидимый голос в том, во что не верит, а голос… Проявляет разумность?
Бессмыслица. Собравшись с мыслями, он выдохнул и заговорил уже
спокойнее.
- Я только что был у себя дома. Проснулся. Закрыл окно, развёл огонь и
взял книгу. И тут же очутился здесь. На самом деле этого места нет. Это
всё чары. Твоё злое колдовство, в которое я больше не верю!
Он притопнул ногой и зажмурился. Нет, к сожалению, видение не порвалось
по швам и не рухнуло, он всё ещё был там же, где и был, в пещере.
- С чего ты решил, что это… Твой сон?
Дворф попятился назад, отчаянно сжимая кулаки и пытаясь разглядеть в
темноте хоть кого-то живого. Последняя фраза казалась бессмысленной,
невероятной и безумной… И самое безумное в ней было то, что она могла
оказаться самой настоящей правдой. Оно приближалось. Бесшумно,
стремительно и неотвратимо. Нельзя было рассмотреть, можно было только
почувствовать, как стынет кровь в жилах, как замедляются удары сердца и
как сосущая ледяная пустота пропитывает его насквозь. Темно в глазах.
Звуки погасли. Запахи сошли на нет… Кроме одного. Терпкого запаха
змеиного яда.
* * *
- Всегда говорил старику Фъорну, что пиво его до добра не доведёт, -
гудел рослый рыжебородый детина с фигурой пивной бочки, с интересом
разглядывая старика, - Где его нашли?
- Да сегодня с крыши сняли. И чего старому дураку взбрело там делать среди ночи? Посмотрите на него – до сих пор слюни пускает.
- А может, у него того… Головой ударился? – предположил кто-то из
собравшихся в доме старого археолога зевак, - Ну, на раскопках там или
ещё где?..
- Он был крепок, покрепче многих из вас, и с головой у него было всё в
порядке, - авторитетно заявила доктор Молли, рассматривая зрачки
старика через огромное увеличительное стекло. А Фъорн смотрел на неё
глазами младенца, с улыбкой святого на устах и совершенным отсутствием
мыслей в убелённой сединой голове.
- Дожили… Уже учёные от пива свихнуться могут. Уже времена не те, пиво не то… - ворчал кто-то из городских старейшин.
- Да не от пива он. Сказали же вам, ударился!
- Да один хрен, он теперь разве что со своими камнями да древностями поговорить может. Они только его и поймут.
- Довольно глазеть, - Молли отложила руку, повернулась к толпе и
бессильно развела руками, - Свихнулся старик. Будет доживать дни в
лечебнице. Позовите лекаря, пусть проводит его туда. Ну, чего
уставились? Расходитесь, не на что тут смотреть.
Толпа неспешно сочилась через двери дома старика и растекалась по
узким улочкам города. Гномка вышла последней. Услышав в стороне чей-то
свист, она обернулась и обнаружила Барни. Ни словом они не обмолвились,
только оба отрицательно покачали головой.
Книги найдено не было. Возможно, о ней вообще стоило забыть. Возможно,
ей вообще не следовало покидать библиотеку Эльен-Далора. Возможно…
III. Древний.
Любимая сестра. Прекрасная, мудрая и холодная разумом. Пылающая
душа, исполненная истинной веры в светлое будущее. Верная жена.
Превосходная мать. Клянусь своими снами, если бы не она обрекла меня на
тысячелетнее заточение, мне было бы… Обидно. Отдам ей должное: она
поступила мудро и проявила инициативу. Ведь если бы она не заточила
меня в мире грёз, её ждала бы точно такая же участь. Бывшая жрица, она
была моей ученицей. Я рассказал ей, что к чему. Как усмирять огонь и
ходить по воде. Как заставлять танцевать камни и летать на крыльях
ветра. Я дал ей целый мир… А она дала жизнь моим детям и это заключение
мне.
Я перестарался, когда обучал её магии. Мы пили воду Колодца Вечности
вместе, из одной чаши, сидя на ступенях дворца Азшары. Мы ждали прихода
Бога. Он обещал рай, мир, полный гармонии, радости и процветания… Мы
были одержимы. Безумны. Как и все, кто был рядом с нами. Возможно,
тогда мы были менее одержимы, чем в Эльен-Далоре. До сир пор я помню,
за что нас прокляли и изгнали. Эта шлюха, посмевшая называть себя
дочерью Элуны, нанесла нам страшное оскорбление. Ей было не место на
поле боя. Поэтому мы с сестрой и были вынуждены убить её. Но не умирать
же жрице задаром…
Грязные псы моего извечного врага захлебнулись собственной кровью.
Вот где настоящая сила! Жертвоприношение… Оно тогда раздвинуло границы
мира, который мы видели. Открыло глаза на то, что за гранью. Колодец
Вечности был на этом пути закономерным шагом.
Королева была добра ко мне и моей сестре. Услышав о проклятье,
которое на нас наложили жрецы, она лишь рассмеялась. О, как она была
мудра, прозорлива… Как она была безумна! Она говорила с
Тем-Кто-Смотрит-С-Той-Стороны. Была его супругой. Была нашей королевой.
Была живой богиней и выгодно смотрелась на фоне высокомерной и
молчаливой матери-Луны.
Мы тогда были ослеплены и одержимы, и никогда прежде не видели так
много, как видели тогда. Когда демоны ступили на нашу землю, это был
восторг. Они убивали молча, не задумываясь, они не были хищниками,
убивающими лишь по необходимости, подобно нам, нет. Они были
воплощением смерти.
Но за столь чарующим зрелищем было лучше наблюдать со стороны.
Возможно, нам просто повезло, что мы выжили. Многие тогда погибли. Те,
кто были древнее и сильнее нас. Те, кто движением пальца мог сокрушить
нас… Грубой силы никогда не бывает достаточно. Ни тем, ни другим.
Катастрофа, которые смертные сегодня зовут Расколом, не была чем-то
выходящим из ряда вон. Закономерное развитие событий… Один из множества
существовавших тогда вариантов. Так бывает всегда, когда сила сражается
с силой. Просто никогда прежде сражения не были столь масштабны. Да,
кровавая река лилась красиво, и мы с сестрой встречали закат в объятьях
друг друга, посреди бескрайнего багрового океана и ещё не остывших тел.
Жаль, что те времена уже не вернуть…
Сложно сказать, на чьей стороне мы тогда сражались. Мы не думали ни
о ком, кроме себя. Жрицы Элуны хотели видеть наши головы в храмовой
чаше, а бывшие братья, обратившиеся в демонов, вряд ли бы дали нам
столько свободы, сколько нам было нужно. Друиды, пожалуй, были тогда
самой большой проблемой. Их глаза были всюду: смотрели на нас из дупла,
с небес, из-под земли… Многодневные погони стали обычным делом и не
прекращались даже тогда, когда материк разорвало на части. Но в нашем
мире было ещё достаточно магии, чтобы мы могли скрыться. Затаиться в
листве, растаять в воздухе, стать дымом, пылью и огнём. И жалить их в
ногу, когда они пытались нас растоптать. В конце концов они оставили
эту затею: им нужно было залечивать раны мира, а не ловить в лесах двух
летучих змей.
Дат’Ремар мне не особо запомнился. Я даже не могу вспомнить его
лица. Современные смертные называют его великим… Наверное, по сравнению
с ними так оно и есть. Но он не стоит и следа на мокром песке,
оставленного Императрицей. Мы пошли за ним потому, что нам не оставили
выбора. Нам «простили» наши былые дела и заменили казнь изгнанием.
Отрезанные от Колодца Вечности, мы должны были со временем состариться
и умереть… План сработал. И я бы умер, если бы не проклятье и
благословение, которым меня наделила любимая сестра. К счастью, там,
где она меня заточила, время идёт совсем не так, как в нашем мире.
Я прекрасно помню, как впервые ступил на землю, которую впоследствии
окрестят Кель’Таласом. Помню возмущённые стоны духов этих лесов,
которым мы были ненавистны. Каждый из них мечтал разорвать пришельцев
на куски, зажарить и сожрать. И дикари, которые им поклонялись, были
послушны желаниям лесных голосов. Поразительные создания. Примитивные и
грубые, но изобретательные и невероятно внимательные к изменениям
окружающего их мира. Тролли были непобедимы, пока оставались в своих
лесах. У нас просто не было другого выбора, кроме как сделать эти леса
чужими для них. Мы наполнили их своей магией. Эхо Колодца Вечности
преобразило древние земли кровожадных духов. Они замолчали. Умерли,
возможно. Перестали досаждать. Постепенно древняя империя троллей
отступала на юг, а на покинутых ими землях распускались цветы новой
жизни. Нашей жизни.
К моему разочарованию, Дат’Ремар не пожелал устанавливать на новой
земле старые порядки. Возгордившись, он решил править материком один,
короновал себя короной всего Кель’Таласа. Разумеется, он не мог ничем
ни с кем не поделиться, так как это бы означало войну новоиспечённого
короля со своими самыми могущественными соратниками. Он отдал нам земли
от высокой горы на востоке до границы лесов, откуда всё ещё не ушли
тролли. Мы не были там хозяевами, лишь правили от его имени. Какое
унижение…
Дорогая сестра не разделяла моё возмущение и недовольство. Шаэль уже
видела королевство на востоке новой страны высокорождённых, управляемое
её потомками. Хотела передать свои земли дочери, чтобы та передала
своей дочери, и так далее, до самого конца времён. Ей хотелось стать
новой Азшарой. Увы, как бы прекрасна она ни была, она тоже не стоила
тени королевы. И она не хотела с этим мириться. Вероятно, это и стало
причиной нашего разрыва. Я уже не помню. Да и так ли это важно? Моя
сестра хорошо помнила мои уроки, знала о силе крови и жертвоприношения.
Она выбрала нашего первенца и сплела свой заговор. Застала меня
врасплох, и я не мог сопротивляться. Сделала всё верно. Мудро… К
несчастью для неё, я всё же успел отправить её на тот свет прежде, чем
сомкнул веки на тысячи лет.
IV. Оковы Крови.
О нет, ты не первый, кто потерялся в этих стенах. Устройство
храма так просто… Один большой круглый зал и одна дверь. Но вы все, как
один, теряетесь в лабиринте собственного восприятия. Вам стоит
расслабиться лишь на секунду, этого достаточно, чтобы подменить ваш
реальный мир на тот, который больше нравится мне. Эти лабиринты, верно,
не только тесны, но ещё и здорово угнетают, не так ли, смертный?
Эйнджел Сноу, бывший разведчик Лордерона, бывший шпион Даларана,
ныне же – слуга патриарха дома Квель’Аран, привык выходить сухим из
воды. Он даже шутил, что если бы ему поручили вытащить что-то из пасти
дракона, он бы сделал это, да так, что дракону бы не пришлось даже
открывать рта. Он знал наизусть все улицы и улочки всех столиц
Восточных Королевств, с завязанными глазами мог попасть ножом в стоящее
на чьей-нибудь голове яблоко, прятался так, что сам бы себя не смог
найти, будь его двое. Но ни с чем подобным ему ещё иметь дела не
приходилось. Внутри небольшого и ветхого на вид храма Элуны оказался
целый лабиринт, стены проходов которого были так высоки, что потолка не
было видно. Побродив по нему час или два, он решил, что уже слишком
далеко зашёл, и попробовал вернуться по памяти. Память разведчика
раньше никогда не подводила, но обратный путь почему-то вовсе не привёл
его к выходу, напротив. Эта часть лабиринта была ещё не пройдена. Он
пробовал ставить метки на стенах имевшимся при нём мелом, но они
загадочным образом пропадали, стоило ему потерять их из виду на
секунду. Стараясь не потерять самообладания, он блуждал по извилистым
тропам уже несколько часов, но ощущение было такое, будто он так и не
побывал дважды на одном и том же месте. Каждый раз проходы и повороты
были новыми. Разведчиков Альянса учат освобождать свой разум от
наваждения, но это здесь совершенно не работало. Лабиринт будто был
абсолютно реален. И теперь… Этот голос. Может, попробовать поговорить с
ним? Выторговать у него свободу, наконец?..
- Кем бы ты ни был, я знаю, что ты знаешь, где выход. Я не стою за ценой. У моего повелителя…
- У твоего повелителя? – переспросил голос, и Эйнджелу показалось, что
его незримый собеседник лукаво ухмыльнулся, - Позволь угадать. У него
есть золото. Много золота. И связи, так, кажется, вы это называете?
- Если тебе не нужно золото, у него есть артефакты. Книги, кристаллы,
мечи, - разведчик старался говорить так, чтобы это звучало убедительно,
хотя какое-то семя сомнения уже заронилось в его душу. Он будто
чувствовал, что невидимке это совершенно не интересно.
- Он очень высоко стоит. От щедро отблагодарит тебя за моё спасение, может даже сделать тебя командующим, и…
- И давно?
- Что – давно? – человек смутился, - Давно ли он стал послом?
- Давно ли появился обычай слать на верную гибель совсем ещё молодых
смертных, не успевших толком пожить? Я тебя разочарую: ты не успеешь
домой к рождению своей второй дочери. Твоя жена ведь уже беременна?
- Да кто ты?! Что ты обо мне знаешь? Почему… Гибель?
- Не задавай вопросов. Ты не обрадуешься, если узнаешь ответ. Просто иди дальше по коридору. Она ждёт тебя там. Заждалась уже.
- Дженни?.. Там? – разведчик снова внимательно осмотрелся вокруг и даже
пошарил руками перед собой. Никого. Если кто-то и есть, то мастерски
маскируется. Но откуда он знает про жену и что она делает здесь?..
Нужно скорее найти её. Стоп! Найти жену в лабиринте? Она же осталась в
Даларане вместе со старшей дочкой. Какая-то бессмыслица. Но что, если…
Она была там. За ближайшим поворотом был занавес, скрывавший уютную
гостиную. В углу трещал камин. Супруга Эйнджела сидела в кресле посреди
комнаты и держала в руках крошечный агукающий свёрток. Позабыв о
лабиринте за спиной, о том, что у него всё ещё есть миссия, Эйнджел
поспешил к ней, чтобы обнять, прижать к груди… Но едва он её коснулся,
как кожа её иссохла и хлопьями стала отлетать от кожи, обнажая
давным-давно изгнившее почерневшее мясо. Волосы дорогой жены пахли
тленом и смертью, а дитя на её руках было распухшим от чумы и
давным-давно мёртвым. Сердце в этот момент как будто сжала чья-то
костлявая рука. Мир вокруг рухнул. Краски поблекли и перемешались в
едином бесцветном круговороте. Что-то внутри оборвалось, и теперь уже
ничто не держало его смущённое сознание от падения в бездну.
* * *
Эйнджела Сноу нашли через несколько дней на границе Ясеневого Леса
часовые ночных эльфов. Человек был одет в один башмак, исхудал так, что
походил больше на обтянутый кожей скелет, да к тому же с головы до ног
исцарапан, как будто продирался через колючий кустарник. Взгляд его был
совершенно пуст, а единственные его слова – «Она умерла. Скажите
Дженни, что её дочь умерла». Магистр Квель’Аран так и не получил книгу,
которую искал. Его ночи стали ещё боле бессонными. Древний уже открыл
глаза. Скоро он разорвёт кровавые цепи и утолит тысячелетний голод
кровью своих детей, как гласит пророчество…
Edited by Katars, 10 March 2013 - 23:25 pm.
